Неисправим!
Второй караульный остался на посту – Ольгер, принц Датский, дальний родич Амелету-Гамлету. Статую установили год назад, аккурат перед воротами. Хмур был Ольгер – и усат, под стать соратнику. Мрамор-меч, мрамор-шлем. Днем еще ничего.
Ночью же лучше не разглядывать.
– ...В виде превеликого буйства стихий...
Старика встретили в дешевой пивнушке Хельсингера, где он кружку за кружкой просаживал скудную пенсию. Не пьянел, однако после пятой кружки начинал строить посетителей в три шеренги. После седьмой – запевал государственный гимн. Братья Эрстеды угостили ветерана, выслушали жалобы на то, что «без войны – не житье!», и решили, что лучшего сторожа для Эльсинора не найти.
Отставник не подвел. Порядок на «вверенной территории» царил идеальный. Крысы – и те ходили строем. Эрстед-младший был окрещен «кастеляном», алебарда раз за разом снималась с витрины ради очередного рапорта. Когда начальство отсутствовало, старик тоже не бездельничал – маршировал по двору. Ать-два, горе не беда, брали мы фортеции, брали города!
Первые же посетители замка, восставшего из тлена, прониклись – и распустили слух по всей Европе. Старый вояка принимал щедрые чаевые и крутил седой ус. Но добродушие Ольсена имело границы. Незваные ночные гости, решив поближе познакомиться с местным антиквариатом, угодили в плен и познакомились с плетью-шестихвосткой – из зала «Ужасы инквизиции».
Воры покаялись. Славы прибавилось.
– Помянутое буйство имело произвести изрядное следствие...
Остановить старину Ольсена не мог даже Мальстрем.
– ...в наличии мертвяки-потопельники. Три единицы. Складированы...
Торвен вздрогнул. Еще немного, и о них тоже бы рапорт отдали. Повезло! Те, кому повезло меньше, лежали неподалеку, укрытые рваным парусом. Шведы-рыбаки? свои? – не разобрать.
Нептун не ушел без добычи.
– Гере Эрстед!
От калитки уже бежали – пироскаф заметили с Башни.
– Гере Эрстед! Гере Торвен! Слава богу! С вами все в порядке?
– В порядке, – усталый Андерс с трудом разлепил губы. – В каюте – больной. Его надо срочно в лабораторию. Носилки есть?
Парни-лаборанты с растерянностью переглянулись.
– Носилки? Откуда?
– На пики уложим, – рассудил сторож. – И знамя постелем. Это во втором зале, вверх по лестнице...
– Если можно, найдите какую-нибудь палку, – попросил Зануда. – Моя трость...
Старина Ольсен хмыкнул в усы и вручил «гере лейтенанту» алебарду. От сердца, можно сказать, оторвал. Брата-ветерана он уважал. Почувствовав себя во всеоружии, Торвен поплелся обратно на борт «Анхольта». Прежде всего пожать руку капитану. Затем пройтись по следам предательницы-трости.
А вдруг?
Пропажа нашлась – лежала возле борта, зацепившись рукоятью за стойку. Капитан оказался под стать пироскафу – от благодарности отмахнулся, после чего не без удовольствия вспомнил настоящий Мальстрем. Он тоже гостил на Лофотенах. Торвен решил было поделиться собственными впечатлениями – и не успел. Слова застряли в горле.
На палубу вынесли Волмонтовича.
Восковой лоб, белые пальцы поверх одеяла. Твердые недвижные веки. Одетый, как всегда, в черное, князь походил на дохлую ворону. Или на Гамлета, сразу после реплики: «Дальнейшее – молчанье...» Рядом с импровизированными носилками шла фрекен Пин-эр. Желтое, словно навеки освещенное газом парижских фонарей, лицо нахмурено, губы плотно сжаты.
Зануда переглянулся с капитаном. Оба вздохнули.
– Да не ногами же вперед! – отчаянно завопил с пристани Эрстед. – На берег, живо! И в лабораторию. Шевелитесь!..
Торвен не слишком жаловал князя. Уж больно странен был Волмонтович. Но это не повод лишать человека врачебной помощи. Лабораторию он помнил – в глубине Башни. Змея-коридор, двери – направо, двери – налево; как войдешь – белый электрический огонь.
Прозекторская...
Проводив глазами носилки, он сошел по трапу. Успели. Не потопли. Даже трость вернулась. Удачный денек? Бывали, конечно, и получше...
– А не подскажете ли, сэр... Не здесь ли следует искать Эльсинор, замок его высочества Гамлета?
– Уже нашли, – откликнулся Зануда.
Обернулся.
Эт-то еще откуда?
Волчий оскал, острые акульи клыки. Неопрятная кофта до колен, мятый цилиндр, трехдневная щетина на подбородке. Под мышкой – зонтик, купленный в лавке старьевщика.
– Благодарю, сэр! Д-дверь, как интересно! Неужели и впрямь Эльсинор? Goddamit! Расскажу приятелям – не поверят!..
...и пистолет под кофтой.
Сразу не заметишь. Но гере Торвен был Великим Занудой, а посему человеком внимательным. Удивило не оружие: мало ли кто нынче вооружен? Пистолет – дуэльный, для боевого слишком велик. Английский «Ментон»? Французский «Гастинн-Ренетт»?
Посетитель, ухмыляясь, кинул внимательный взгляд на пироскаф. Смерил расстояние до замковых ворот, прищурился...
– Сударь! – грозно рявкнул Оле Ольсен, тоже оценив странность происходящего. – Имею вам доложить, что Королевский музей начнет работать с июля...
– Вы слишком добры, сэр! – радостно прокаркал гость, отступая на шаг. – С июля, сэр! Полная ясность, провалиться мне на месте!
Он резво попятился, выдергивая из-под мышки зонтик. Раскрыл, выставил перед собой, словно щит. Крутанул пару раз – у зрителей зарябило в глазах, голова пошла кругом... И провалился на месте. Зонтик остался, упав на землю рукояткой вверх. Точь-в-точь гриб-поганка, сбитый палкой лесника...
Креститься Торвен не стал. Заброда, вне сомнений, просто скользнул за ближайший валун. Во всяком случае, такое объяснение прошептала на ухо Мадам Логика.
– Штукари они, эти англичанцы! – сплюнув, заметил сторож. – Все не по-людски, не по-божецки. Как он нашего Амелета обозвал, а? Г-г... Гам-лет! Убил бы...
На зонтик бравый сеньор-сержант не обратил внимания.
Что с «англичанцев» возьмешь?
3
Ковыляя к калитке в Башню, Торвен от души досадовал на загадочного визитера. Задержал, подлец! Князя успели унести – не догнать, с больной-то ногой! Как теперь увидишь «лечение электричеством по методу доктора Эрстеда»?
Ему повезло. Эрстед обнаружился во дворе – отдавал распоряжения лаборанту. Стоя спиной к Торвену, парень в ответ кивал так энергично, что копна его соломенных волос напоминала стог, в котором любятся поселяне.
Рядом ждала китаянка. Узкие глаза девушки превратились во внимательные щелочки. Складывалось впечатление, что фрекен Пин-эр видит даже то, что происходит у нее за спиной.
– Действуй!
Хлопнув лаборанта по плечу, Эрстед зашагал прочь.
– Полковник!
– Прости, дружище, – он обернулся на ходу. – Я очень тороплюсь. Князь плох, его контур разомкнут. Жизненный флюид вытекает из тела. А та дрянь, что образуется взамен... Лучше не будем об этом. Надеюсь, замыкание контура и повторная ре-витализация спасут Волмонтовича. Но ждать нельзя, уж извини.
– Я не в обиде. Попробую угнаться за тобой.
Торвен был наслышан о первом «воскрешении» Казимира Волмонтовича. Тогда, если верить гере академику, Эрстед-младший буквально поднял князя из гроба «сеансом электробиологии». Занося данные в архив, Зануда выяснил, что данных до обидного мало. Чем болел Волмонтович? Применялось ли что-то, кроме электричества?
Какова была сила разряда?
Оба героя – и Андерс, и князь – отмалчивались. Сомневались в воспроизводимости эффекта? Смущались? Желали удостовериться, что триумф – не счастливая случайность? В любом случае Торвен был твердо намерен присутствовать при втором сеансе.
Жизнь князя висела на волоске. Не смея никого задерживать, он хромал следом, умоляя трость не артачиться. Китаянка хотела предложить «червю» помощь, но наткнулась на взгляд упрямца – и лишь пожала плечами.
Каменные ступени лестницы.
Перила.
Здесь, благодаря двойной опоре, удалось немного разгрузить искалеченную ногу. Вот и галерея. Гулкий настил прогибался, вибрировал под весом трех человек. В случае штурма обрушить галерею можно в один момент – об этом позаботились заранее.
Еще бы успеть зарядить Банку!
Их ждали. Дверь распахнул рыжий парень в синем, местами прожженном халате – один из тех, кто унес вперед носилки с князем.
– Пациент доставлен! – отрапортовал он.
Чувствовалась школа сеньор-сержанта.
– Перенесите его вниз. В комнату рядом с бассейном.
– В «склеп»? – уточнил рыжий.
– Да, – недоволен, поморщился Эрстед. – Уложите на деревянный стол и разденьте. Подготовьте ванну. И пустите в бассейн веселящий газ! – чтобы наши «батареи» не разрядились раньше срока. Я сейчас буду.
Винтовая лестница башни хорошо подходила для обороны. Но спуск по ней – мучение адово! Торвен не жаловался. Даже оступившись, он сдержал стон. Только подумал, что Волмонтовича наверняка внесли через подземный ход.
С чего это полковник вздумал тащиться галереей?
На третьей площадке, дав спутникам знак обождать, Эрстед нырнул в боковой проход. Послышался лязг отпираемого сейфа. Вскоре «гере кастелян» вернулся, пряча в карман сюртука браслет из алюминиума. Этажом ниже он вновь отлучился – искал мотки провода.
Клеммы на концах проводов звякали при ходьбе, неприятно напоминая кандалы.
Наконец они добрались до подвалов, где располагались лаборатории. Торвен помнил это место. Режущий глаза свет, гудение и треск электрических дуг, острый запах озона смешан с гарью и сомнительными ароматами реактивов. Опутанные проводами вольтовы столбы – словно увитые лианами стволы деревьев в тропическом лесу. Ящики гальванических батарей, «лейденские банки», мощные магниты, вспышки искровых разрядов; «коронное» свечение на концах стержней, торчащих из адской установки...
По соседству, остроумно комментируя процесс, препарировали несчастных лягушек, мышей и птиц. Так что ассоциации с прозекторской возникли не зря.
На сей раз все оказалось иначе. Коридоры тонули в полумраке – честные подземелья древнего замка. На стенах тускло горели масляные светильники. Пламя колебалось, когда мимо проходили люди, и коридор наполнялся шевелением теней. В комнате, куда Торвен мельком заглянул, двое лаборантов при свечах составляли таблицы.
И это – цитадель датской науки?! Свечи и плошки?!
– Бережем энергию, – ответил Эрстед на невысказанный вопрос. – Когда начнется штурм, нам потребуется вся мощь Эльсинора. Осторожней, здесь ступеньки.
Если бы не слова полковника, Торвен загремел бы вниз по лестнице. Втайне он позавидовал фрекен Фурии – девица словно плыла над полом, не касаясь его. В сочетании с бликами и тенями это производило неизгладимое впечатление.
«Привидений не существует! – строго напомнил себе Зануда. – Спроси у милого Андерсена, он подтвердит. Мало ли кто как ходит? В Китае, наверное, так принято. С детства учат...»
Торбен Йене Торвен даже не представлял, насколько он прав. Вэй Пин-эр, дочь наставника императорских телохранителей, действительно учили с пеленок – верно ходить, верно дышать, верно обращаться с поэтами, в конце концов. За всю свою не слишком долгую жизнь девушка сделала один-единственный неверный поступок. И была обречена расплачиваться за него до конца дней.
Сцена пятая
Быть иль не быть
1
– Газ в бассейн пустили?
– Все, как вы велели. Они уже сонные.
– Поймайте жирного электрофора и перенесите в ванну. Только аккуратно! Мне нужен полный разряд.
– Обижаете, гере Эрстед! – в соседней комнате раздался плеск воды. – Мы в курсе...
Грубая кладка стен. Ни облицовки, ни драпировок. Воображение рисовало дыбу, узника, подвешенного на ней; палач деловито перебирает инструменты, на жаровне калятся жуткие клещи...
Вместо дыбы имелся стол. На нем поместился бы слон. Но слона не нашлось, и лаборанты решили обойтись скромным Волмонтовичем. Они как раз заканчивали раздевать князя, не подававшего признаков жизни. Это правильно: человека надо пытать голым.
Зануда ощутил себя буридановым ослом. Что скрывается в таинственном бассейне? Зачем нужен веселящий газ? Кто – сонный? Мечтая разорваться на сотню любопытных Занудиков, он не рисковал оставить «пыточную», боясь пропустить важное.
Колено разболелось не на шутку. Доковыляв до табурета, Торвен сел. Китаянка осталась стоять. Отставной лейтенант ощутил неловкость, хотел подняться – и передумал.
Здоровье дороже.
– Полагаю, ты в недоумении, старина. Подземелья, свечи, нагая жертва на столе... Не хватает только призрака: «Отмсти за подлое мое убийство!..» – да еще котла с ведьмовским зельем. Впрочем, котел – это, кажется, из другой пьесы...
Эрстед ловко защелкнул браслет на правом запястье Волмонтовича. Проверил, надежно ли держится застежка. Остальные три браслета – на левом запястье и обеих щиколотках князя – были на месте. Закатав рукава рубашки, полковник окунул руки в лохань с водой, стоявшую рядом.
И начал брызгать на князя.
Зануда представил: это он, голый, распростерт на столе, его кропят водичкой, хлопают влажными ладонями – аплодисменты, господа!.. Озноб метнулся вдоль хребта. Но князь остался неподвижен. Волмонтович лежал, холодный и безучастный ко всему. Сквозь пергамент кожи отчетливо проступали синие водоросли вен.
Восковая кукла, манекен, сбежавший из витрины, в который чернокнижник пытается вдохнуть жизнь.
– У Казимира – очень редкая болезнь. При ней магнетический флюид вытекает из тела, как пиво – из треснувшей бочки. Браслеты из алюминиума блокируют процесс. Сейчас я снова замкнул контур. Но для восстановления жизненных функций нужен внешний импульс. Мощный заряд животного электричества снабдит тело энергией – и вновь заставит циркулировать флюид...
Излагая теорию, Эрстед вооружался для сугубой практики. Щелк-щелк! – громко сказали большие, зловещего вида ножницы. Чш-ш!.. – возразил, разматываясь, рулончик оловянной фольги. Вот, значит, и мы, пыточные инструменты. Попробуй только не оживи, пациент! Мы тебе мигом здесь отрежем, а там прикрутим – будешь, как новенький...
Отмерив добрый ярд фольги, «палач» щелкнул ножницами. Развел в стороны безвольные руки князя, примерился. Р-раз! Лента из олова протянулась от правого запястья – через грудь – к левому. Прилипла к мокрому телу. Клац! Вторая, более длинная полоса соединила щиколотку левой ноги с правым запястьем – наискось, через все тело.
Клац!
– Пути прохождения заряда должны соответствовать каналам, по которым циркулирует флюид здорового человека. Образно говоря, мы пробиваем засорившуюся трубу. Следование главным руслам – крайне важный момент...
Он закончил с фольгой и взялся за провода с «кандалами». Торвен пригляделся. Фигура, украсившая беднягу Волмонтовича, определенно ему что-то напоминала. Звезда! – пентаграмма из книг по оккультизму, гори он ярким пламенем... «Правильная», не перевернутая, хотя и кривая до умопомрачения.
Значит, наша магия – белая.
– Зря иронизируешь, дружище. – Эрстед спиной почувствовал чужой скепсис. – В оккультных знаниях тоже содержится зерно научной истины. Пусть искаженной, найденной эмпирическим путем... Ну вот, готово.
Он защелкнул последнюю клемму – на лодыжке, чуть выше браслета. Закрутил фиксирующий винт, плотно прижав металлическую дужку к фольге.
– Где моя «батарея», бездельники?
По соседству вновь раздался громкий всплеск – и град ругательств. В комнате объявился рыжий лаборант. Халат – хоть выкручивай, по лицу текут ручьи...
– Выскальзывает, – парень, конфузясь, тер лицо перчатками из толстой кожи. – Скользкий, гадюка. Уж мы его берем-берем...
