Дай бог нам с вами столько…
Арчи дико взвыл и заметался в кругу, а Роа отпустил врага и, слегка вспархивая над полом и хрипло ругаясь на своем языке, пустился наутек. Кот ринулся за ним.
Желающих оказаться на пути у этой парочки не нашлось, и Роа благополучно выпорхнул на улицу в сопровождении разъяренного и окровавленного Арчи.
Зрители дружно кинулись вслед за бойцами, но тут какой-то очень большой мужик зацепился за порог и упал в дверях, загородив весь проход. Он несколько раз пытался встать, но безуспешно – его толкали, проклинали, пытались через него перелезть – только никому это так и не удалось.
И тогда с улицы донесся такой леденящий душу кошачий вой, какого я никогда в жизни не слышал.
Кажется, все было в порядке.
Большой мужик Эйнар прислушался, встал, отряхнулся и довольно резво выскочил наружу. Вслед за ним повалили остальные.
Как я и ожидал, на улице не оказалось ни Роа, ни рыжего Арчи. И только откуда-то сверху, с темнеющего неба, где начинали зажигаться первые звезды, доносились удаляющиеся жалобные вопли.
Тут я приметил Роа, удобно устроившегося на крыше за трубой заведения и деловито оправлявшего растрепанные перья.
Неожиданно кошачий концерт смолк, и через несколько секунд что-то рыжее шмякнулось на мостовую неподалеку от нас.
Это был Арчи. Живой. Но как он выглядел!…
Кот пошевелился, неуверенно поднимаясь на дрожащие лапы – и в этот момент сверху на него обрушился вконец обнаглевший Роа!
С диким мяуканьем Арчи подскочил, стряхнув с себя пернатого мучителя, и стрелой метнулся в щель под ближайшим забором. Извлечь его оттуда уже не было никакой возможности.
Роа гордо прошелся перед молчащими зрителями, потом остановился перед хозяином Арчи и искоса поглядел на него.
Хозяин посинел. Позеленел. И пошел багровыми пятнами.
Роа зловеще клацнул клювом.
Хозяин Арчи что-то промямлил и полез в карман за кошельком.
Роа подпрыгнул, ухватил клювом кошелек, вырвал его из рук законного владельца и поволок – прямо по земле – ко мне.
– Священная птица, – сообщили в толпе. – От алтарей Хаалана… Вишь, как деньги тянет?!
– Ты знак-то, знак-то запомнил? – зашептали совсем рядом.
В ответ утвердительно угукнули.
Я поднял увесистый кошелек и сунул его в карман. Над нами, почти невидимый на фоне ночного неба, парил гребенчатый орел с дурацкой кличкой Ужас…
Мне его кличка уже начинала нравиться.
21
…По городу ползли слухи. Слухи о возродившейся силе чернокнижников из секты Хаалана Запрещенного. О магических знаках и заклятиях. О сошедшем с ума Косматом Тэрче и гигантском воплощении Хаалана, забравшем дырявую душу матроса. О заговоренной птице, сожравшей лучшего бойцового кота Жирного Бульфо. О нескольких удачливых ворах, подсмотревших тайный знак и ставших неуловимыми. О…
Слухи ширились и превращались в легенды. Их было много. Они пересказывались во всех тавернах, через слуг добирались до домов состоятельных горожан – и атмосфера неуверенности и ожидания повисла над старым городом. Словно пробудились древние, до поры дремавшие во мраке потаенных капищ силы; никто не знал, к чему это приведет, но все понимали – грядут перемены.
Люди ждали событий. Кто – со страхом, кто – с любопытством, а многие – с надеждой; расплывался, окутываясь туманом, привычный и ясный порядок вещей, забытые культы напоминали о себе, и будущее стало зыбким и ненадежным.
Мир готов был измениться.
Но пока – не менялся.
А мы ожидали появления Таргила, реального Предстоятеля Хаалана Сокровенного.
Мы ждали – и мир ждал. А еще ждал Дом.
Дом-на-Перекрестке.
22
Все состоялось совершенно случайно.
Был глухой закоулок. И была компания горожан, прижавшая к стене двоих типов с явным намерением надавать им тумаков. И были Грольн, Эйнар и я, без малейшего желания вмешиваться. Ну, поймали парочку воров; ну, дадут им по шее и отберут украденное без вмешательства стражников…
Ну и что?
– Давить их, гадов, надо! Расплодилось чернокнижников, житья от паскуд нету!…
Я резко остановился.
– В ножи их, соседи!
– А ну, вошь Халлова, зови своего беса!
Такой случай упускать было нельзя. Я немедленно присоединился к налитым дурной кровью горожанам, позабыв даже о своих спутниках.
Плотный мужчина в запыленной одежде странника был обреченно спокоен. Он понимал, что его ждет, был готов к этому в любой момент, и судьба его лежала на ладони у Искушенного Халла.
По-моему, ладонь эта собиралась сжаться в кулак.
Его собрат, высокий светловолосый юнец, чем-то похожий на Грольна, в страхе прижался спиной к стене, и глаза его лихорадочно бегали по сторонам – он еще на что-то надеялся, хоть на чудо…
Толпа распаляла сама себя. У многих в руках сверкнули ножи. Пора было вмешиваться.
– Эй, мужики, погодите их резать! – крикнул я, выходя вперед.
Ко мне повернулись озлобленные лица, на которых ясно читались раздражение и нетерпеливая, крысиная ярость.
– Добренький, да?!
– Дайте мне добренького, дайте, я его…
– Ишь, рожа еретическая, еще и лезет!… Давить, давить, без устали…
Я улыбнулся, и это немного остудило людей. Ничто так не действует на стадных животных, как спокойная улыбка – она чем-то сродни оскалу вожака.
– Ты клопов дави, под бабой своей! А эти нам живыми надобны, козел ты драный…
Полдела было сделано. Они меня слушали.
– Зачем – живыми? – угрюмо осведомился костлявый мясник в кожаном фартуке, крепче сжимая кривой разделочный нож.
Ох, не люблю я мясников! Тяжелый народ, неподъемный… как коровья туша.
– А затем, что таких резать – не перерезать. Пусть нас на логово свое выведут, гнездо осиное… Есть же у них главарь? Вот у тебя, резник, старшина есть? Чего молчишь?
– Есть, – тупо подтвердил мясник. – Старшина цеха Варс-Оселок…
– А почему Оселок?
– Да об него только ножи точить…
В толпе рассмеялись. Молодец, Сарт, давай дальше…
– Ну и ответь мне теперь: кого первым резать надо – тебя или Оселка твоего?
– Оселка, – уверенно заявил мясник. – Меня вообще резать не надо…
– Правильно мыслишь, умница! Я как тебя увидел, так сразу и подумал: умный мужик, с понятием… по лицу видать. Вот и эти, книжники черные, пусть нас на главного своего выведут, а там уж мы не сплошаем!…
Плотный странник презрительно усмехнулся. Идиот! Ничего-то он не понял! Ему соглашаться надо, время тянуть… я что даром на него, дурака, работаю?!
Зато его юный собрат побледнел еще сильнее, на лбу паренька выступили бисеринки пота, и пальцы судорожно рванули ворот блузы.
– Я… я скажу, – заторопился он, плюясь и глотая слова. – Я… я все для вас… я все… проведу, покажу! Вы не режьте только! Хорошо, братцы?…
Один другого стоит! Еще, чего доброго, и впрямь выложит, что знает… Являться к Таргилу в такой компании… – хотя с чего я взял, что он выведет нас на Таргила?
Юнец еще болботал что-то неразборчивое, но вдруг поперхнулся, как-то странно икнул… Изо рта у него потекла тоненькая струйка крови, и юноша, кашляя, стал сползать по стене. Вслед за ним тянулся кровавый след. Только тут я заметил, что из правого бока трусливого чернокнижника торчит костяная ручка небольшого стилета.
Грамотная работа. Для этого надо точно знать, где у человека находится печень.
Второй чернокнижник расхохотался.
– Ничего он вам не скажет! А я – тем более… – и он быстро провел перед собой рукой. Жест показался мне знакомым. Ну конечно! Это же мой знак, которым я неделю назад благословлял Роа на битву с несчастным Арчи! Только я чертил его слева направо, а этот – справа налево. Ничего себе угадал!…
Звереющая от вида крови толпа на мгновение задержалась перед призраком грозной и неведомой силы. Но долго это продолжаться не могло. А мне этот человек нужен был живым. Обязательно живым!
Грольн сзади горячо задышал мне в ухо.
– Сарт, они сейчас разорвут его…
– Сам вижу! Где Эйнар?
– Не знаю…
Ну вот! И Роа с Ужасом, как на грех, улетели с утра. Крутись теперь, Сарт, как знаешь…
– Играй, Гро! Играй, как тогда – в таверне!
Грольн с сомнением покачал головой, но все же снял лей с плеча.
А я прыгнул вперед и оказался между толпой и чернокнижником. Вот сейчас он и меня – шилом в бок… ладно, сам напросился.
– Стойте!
Я воздел вверх руки, не зная, о чем говорить дальше. Рядом заиграл Гро, но я уже и сам чувствовал – в одну реку не входят дважды. Дойдет до ножей – мы их не удержим.
Нельзя показать им, что я боюсь! А я боюсь… Пока еще Грольн прикрывает меня своей игрой, но время идет, а мы стоим…
– Стойте!
Они стояли. Они не двигались и завороженно глядели в сторону. Ни я, ни оторопевший чернокнижник их больше не интересовали. Потому что по переулку шел герой. Или бог.
Огромная, сияющая фигура в золоченых доспехах медленно двигалась к нам, и орел на наплечнике играл прядями плюмажа. Когда Эйнар поравнялся с мясником – тот неожиданно рванулся наперерез гиганту и с истерическим криком выбросил вперед руку с ножом. Бедняга! Где ему было знать, что об эти пластины сломался не один добрый клинок, не чета кривому мясорезу…
Нож разлетелся на куски, а сам мясник покатился по земле, вопя и держась за вывихнутое запястье. Эйнар аккуратно наступил на корчащегося человека – достаточно сильно, чтобы мясник не дергался, но и не всей тяжестью, чтобы не задавить насмерть. Мясник прикрыл глаза и даже перестал стонать – от страха.
Невесть откуда взявшийся Роа опустился на мое плечо, и я для пущей важности снова начертал в воздухе свой зигзаг – слева направо. Надо быть последовательным. Посланцы небес – они все такие. То есть мы – все такие.
Этого хватило. С присущей адептам Хаалана Сокровенного величавостью (продержавшейся до первого поворота) мы покинули место происшествия. Возражений не поступило.
– Кто ты? – выдавил спасенный чернокнижник, когда мы наконец остановились.
Несколько секунд я думал.
– Я – Предстоятель Хаалана, Сарт Великий.
Этот фанатик настолько поразился, что врать ему было одно удовольствие.
– Вы?! Наш Предстоятель никогда не…
Чернокнижник прикусил язык, но было поздно.
– Мало ли о чем мой добрый друг Таргил не говорил с тобой? Проведи нас к нему, и он будет рад встрече с друзьями.
– С друзьями? А эти… эти господа – тоже его друзья?
– Разумеется, – подтвердил я. – Особенно молодой…
И указал на Грольна.
23
Солнце сегодня утром явно встало не с той ноги. Я – тоже. Что было неудивительно после вечера и ночи, проведенных в обществе спасенного чернокнижника. Эти часы не стали самыми лучшими в моей жизни.
Отнюдь.
Наш будущий проводник оказался типом нудным и утомительным до чрезвычайности. Он соблюдал целую кучу всяких условностей, обычаев и обрядов, и с непоколебимой уверенностью фанатика ожидал от нас того же. В комнате постоялого двора Арх-Ромшит, которую мы снимали по причине скудости средств и молчаливости хозяина данного двора, он немедленно переставил всю мебель и зажег в каждом углу по маленькой черной свечечке.
Огонь вспыхивал у него прямо на ладони, да и свечи не угасали до утра, и я мысленно отдал должное Таргиловым подмастерьям.
Потом он пошептался в сторонке с Эйнаром – тот успел к этому времени переодеться – и вроде бы немного успокоился.
– Что он сказал тебе? – поинтересовался я у Эйнара, когда мы с ним вышли по нужде, оставив Гро присматривать за гостем.
– Спросил, почему Сарт Великий пренебрегает внешним исполнением обрядов Хаалана, – Эйнар сплюнул и неприязненно покосился в сторону дверей нашей комнаты.
– И что ты ему ответил?
– Ответил: пренебрегает – потому что Великий. И тебя, мол, зануду, заодно испытывает…
– А-а-а, – протянул я, в восторге от находчивости Эйнара и преимуществ собственного величия.
Когда мы вернулись, Гро уже успел накрыть на стол, а чернокнижник усердно обнюхивал каждый угол столешницы, выискивая самую северную сторону – в другом месте он сидеть наотрез отказался. А когда Грольн, не успев сесть, ухватил лепешку и потянулся за ломтем окорока, – лицо чернокнижника вытянулось, побагровело и приняло такое страдальческое выражение, что я всерьез стал опасаться за его здоровье и рассудок.
– Чего ты? – оторопело спросил его Гро, забыв откусить от вожделенной добычи.
– Обряд… – простонал чернокнижник.
– Какой обряд?
– Изгнания демонов… из пищи…
Лепешка выпала из рук Грольна. Я представил, сколько всяких демонов мы уже успели слопать в своем неведении, и меня затошнило. Голодный Гро нахмурился, взял в ладонь пригоршню канифоли из мешочка на поясе и исподтишка сунул руку в чехол с леем.
Я понял, что все готово для обряда.
И действительно, не успел я приподняться и воздеть руки, как подобает вершителю судеб демонических, – умопомрачительный визг распорол духоту нашей каморки.
Чернокнижник подскочил, как ошпаренный, с воплем зажал уши и долго стоял так, уставясь на нас и содрогаясь всем телом.
– Что это было? – наконец булькнул он, робко приоткрывая одно ухо.
– Демоны бегут, – услужливо пояснил Гро. – Хлебные и мясные… В страхе.
– И винные, – добавил Эйнар, извлекая вместительную флягу.
Дальнейшая часть ужина прошла в спокойствии и усиленном чавканье. Лишенная демонов пища пришлась нашему странничку по вкусу, и он ел за троих, не забывая прикладываться к фляге, как к святому символу.
…Поздним вечером, плавно стекающим в тихую, уютную ночь я перечитывал написанное. Я снова видел Дом-на-Перекрестке, лишенный Предстоятелей, блестела ваза в руках перекупщика-ювелира, корчился у сандалий Гро Косматый Тэрч, хохотал хозяин бойцового Арчи, умирал юный послушник Хаалана со стилетом в печени, и шествовал по переулку великолепный Эйнар в сверкающих доспехах…
Чернокнижник растянулся на соломенной циновке, Эйнар привалился к стене рядом с расслабленным Гро, перебирающим струны, и из их прерывистого рокота внезапно родились слова:
«Я вернусь на заре, – подумал я, бессмысленно глядя на пока еще чистый лист. – Наверное, так… куда-то вернусь, откуда-то уйду… Может быть, встречу Таргила… отыщу Лайну, или выйду на Перекресток и призову Дом. Или еще что-нибудь… Сарт Великий, шут гороховый Их Величеств Случая и Судьбы…»
«Пой, мальчик», – подумал я, и внезапно мне показалось, что всех тех людей, кто встречался нам за последние дни вне стен Дома – что их не существует на самом деле, что они есть только здесь, в моих записях, в виде знаков на шуршащих страницах… один шорох тому назад – и мирно посапывающий чернокнижник вновь сует стилет в бок своему болтливому собрату; два шороха тому назад – и Ужас возносит ввысь орущего Арчи, или Гро топчет душу матроса в портовой таверне…
Сто шорохов тому назад – Фольнарк, Лайна, спящая на моем плече, смерть Клейрис… опустевший Дом…
Шелест страниц реальности? Поднеси горящую свечу – и…
– Чья это песня, Гро? – спросил я.