– Один… Они все ушли, чтобы я остался. Я убил их. Предстоящих… И теперь я – пуст. До дна. До самого донышка. Все ушли, и боги ушли, и Лайна… и Дом. Один я, Авэк, как перст, как… Чтоб мне пусто было! И Эйнар скоро уйдет, наверное, и Гро…
– Ну и дурак, – жестко сказал Авэк ал-Джубб Эльри и зашелся сухим, лающим кашлем. – Ты мне раньше больше нравился… Один он… а они как же?!
Он махнул рукой в сторону пролома – и я увидел.
Дороги… И люди на них.
– Ты теперь свободен, Сарт… И я свободен. И они – тоже. Свободны видеть небо, не спотыкаясь взглядом о крышу, свободны верить во что угодно, свободны выходить за рамки бытия и находить сверхъестественное вокруг себя. Прислушайся, Сарт, если ты не разучился слышать…
Я прислушался. И услышал.
Топот копыт кентавров, воздушную поступь богов и клич яростных героев, шепот бездн и пульс миров, отзвук магических обрядов и стоны красавиц, которых еще только надо спасти; хлопанье крыльев дракона и звон меча о доспехи, вой оборотней и дыхание бессмертных, и шаги, шаги – шаги людей по бесчисленным дорогам, среди которых мне померещились и мои шаги; и голоса слепых сказителей на перекрестках…
– Ты разрушил Дом, Сарт, и теперь сверхъестественное вернулось в жизнь и расплескалось по мирам. И снова у человека появилось то, чего не может быть. Ты разрушил Дом, который хотел стать Богом, значит, отныне ты – Предстоятель, Предстоятель Перекрестков, и вечно тебе, Сарту-Мифотворцу, быть на перекрестках судеб и событий, потому что нет тебе смерти вне твоей воли и желания…
– Вне моей воли и желания, – повторил я и внезапно понял, что Авэк прав, и еще понял, что нигде и никогда не смогу передать свой нежданный и страшный дар, потому что никому не пожелаю подобной судьбы.
А себе? Впрочем, разве у меня есть выбор?…
– Скажи, Авэк, – прошептал я, не оборачиваясь к нему, – чьим Предстоятелем был ты?
– Авэк-Предстоящий, – просвистел ветер в развалинах дома, – от незримых алтарей Безымянного, Отца Пути… Пути-и-и…
Рядом со мной никого не было.
Проснувшееся время сладко потянулось и двинулось дальше, и в проломе зашевелился всклокоченный Эйнар, едва не наступив на растерянного Грольна.
– Ты куда пойдешь, Сарт? – спросил он, и, не дожидаясь ответа, добавил: – Я вон туда пойду… там, кажется, не нужны герои. Во всяком случае, пока не нужны…
– А потом? – поинтересовался я, поглаживая Роа, невесть откуда свалившегося на мое плечо и удивительно тихого для его темперамента.
– Потом я пойду искать тебя, – не задумываясь, сообщил Эйнар. – Ты-то куда собираешься?
– Не знаю, Эйн… Еще не знаю.
– Я с тобой, – встрепенулся Гро, засовывая свой лей в чехол. – Я с тобой, Сарт… Ладно?
Я подошел к Гро, улыбавшемуся как-то грустно и невпопад, и щелкнул его по носу. Роа подпрыгнул и одобрительно заскрипел.
Потом я пнул ногой останки тумбочки и поднял выпавший оттуда свиток, разглаживая его на колене и отвязывая от пояса чернильницу…
…Не листайте эти страницы в тщетной надежде отыскать крохи правды о мире – ибо правды здесь нет, и мира этого нет, а есть лишь боль и память, память и боль.
…Не листайте эти страницы, стремясь отвлечь себя чужой ложью о том, что было и чего не было – ибо за ложь эту дорого плачено, дороже, чем за правду, и поздно теперь порицать, утверждать или сомневаться.
…Не листайте эти страницы от нечего делать, ибо воистину страшен тот час, когда человеку нечего делать, и идти некуда, и обрыв манит лишь тем, что он – обрыв.
…Не читайте написанного, потому что слова – ширма, темница, оковы, в которых бьется недосказанное; и меня не слушайте, когда я кричу вам об этом, потому что и я связан словами, как все; не слушайте меня, не слушайте, не…
И не верьте мне, когда я говорю вам об этом.
Не ищите здесь прошлого – его здесь нет; но не ищите и будущего. Несколько дней, горсть минут – вот они, и это настоящее, наше с вами настоящее, которое мы зачастую упускаем, предпочитая вспоминать или загадывать.
Прошлое уже закончилось, каким бы подробным оно ни казалось, а будущее еще не начиналось – и, пожалуй, никогда и не начнется. Давайте немножко поживем сегодня, сейчас, сию минуту, и тогда вы наконец сможете почувствовать не то, что мы были или будем, а то, что мы – есть.
Лучше вслушайтесь, и тогда обязательно, за очередным поворотом дороги, вы услышите…
Вслушайтесь, пожалуйста – вы обязательно услышите, если только не махнете рукой и не пройдете мимо. В конце концов, ведь это было так давно, и где-то там, за небесами…
