Глава восьмая
Общими усилиями

I

– Борготта, очнитесь!

– Я н-н-не сплю… И н-н-нечего н-н-на мен-ня орать!

Юлия пыталась кого-то разбудить – это ясно. А вот кто ей ответил, Лючано сообразил не сразу. Голос хриплый, похмельный, язык заплетается…

Лампочка сознания, едва тлевшая в сумерках, вспыхнула в полную силу. Он открыл глаза и моргнул. Получилось, как мгновенный сбой на обзорном мониторе. Ну конечно, он в шлеме МОРСа! Отрабатывая попытку моргнуть, камера на конце «удочки» послушно отключилась на долю секунды.

– Борготта! Вы меня слышите?!

– Слышу.

В доказательство он шевельнул «удочкой», ловя Юлию в поле зрения. Помпилианка сидела перед ним на корточках. На лице ее читалась тревога. Неужели действительно за него переживает?! – в смысле, не как за ценного сотрудника…

– Мы уже полчаса вас будим! Капитан Бижан хотел перепрограммировать ваш МОРС…

– Неплохо бы. Этот гадский МОРС вколол мне транквилизатор.

Лючано покрутил затекшей шеей. Камера не дрогнула ни на волос, передавая в мозг изображение с зафиксированной точки.

– Он ждет, – хмурясь, буркнул Бижан. На всякий случай вехден держал пленников под прицелом лучевика. – Может, вы мне скажете: чего он ждет?

Повинуясь молчаливому приказу, камера дала «панораму» рубки. За пультом сосредоточенно работали барабанщик и гитарист. Похоже, они согласились бы делать что угодно – вычислять координаты, ремонтировать корабль, голыми руками нужник чистить! – лишь бы не отвлекаться, не смотреть, не видеть…

Пульчинелло топтался рядом, в двух шагах. Он беспокоился, насколько это слово применимо к «овощу». Бессмысленный взгляд голубых глаз блуждал по рубке, раз за разом возвращаясь и задерживаясь на «кормильце». В руках Пульчинелло по-прежнему держал посуду с «замазкой». И горе тому, кто рискнул бы отобрать у несчастного его законную порцию!

– Он голоден, – сказал Тарталья. – Он пришел, чтобы я его накормил.

Бижана чуть не хватил удар. Словно пленник во всеуслышанье назвал кея Кобада IV (да восияет свет владыки над миром!) сучьим потрохом. А потом снял штаны, помочился в костер и угостил трубача жареной саранчой.

– Корми, – с усилием выдавил вехден.

Лицо Бижана налилось дурной кровью. Забыв о лучевике, он отвернулся. Воспользоваться его оплошностью никто и не подумал.

– Ладно…

Неловко действуя скованными руками, Лючано отстегнулся от кресла. Его подбросило в воздух, он едва не налетел на «овоща». Экономя энергию, искусственную гравитацию на корабле снизили до половины стандартной. Стараясь точнее рассчитывать движения, он взял у Пульчинелло миску.

Лицо «овоща», ладони, да и все тело, если судить по открытым взгляду местам, покрывала тончайшая пыль серого цвета. Когда Пульчинелло двигался, эта пыль, похожая на пепел, осыпалась на пол рубки. При виде неприятного зрелища Тарталью одолел нервный зуд.

Особенно чесалась татуировка.

– Сейчас будем кушать. Обождешь минутку? Конечно, обождешь, ты у меня умница…

Открыть банку с «замазкой» не получалось. Силовые «браслеты» мешали свести руки.

– Снимите с него наручники.

Трубач повиновался.

«Как это Юлия заставляет всех слушаться? – Лючано потер запястья и выдернул язычок банки. – Даже террористов!» Усадив «овоща» в кресло, он начал кормление. Использовать навыки невропаста? Нельзя, опасно. Королева Боль – здесь. Неизвестно, как Пульчинелло может среагировать на боль. Разворотит рубку в хлам и уйдет в космос…

«Малыш, ты когда-нибудь думал, что будешь кормить с ложечки…»

– Знаешь, кто он?

– Знаю. Нейрам Саманган, ваш лидер-антис.

Сболтнул лишку? Плевать, лидер-антиса вехденов показывали в новостях. Открытая информация. Тарталья заглянул в безмятежную голубизну глаз Нейрама, едва не получив инфаркт. Нет, настоящее имя не вызвало у бывшего антиса никакого отклика.

«Бывший антис? Не смеши меня, малыш! – у маэстро Карла на нервной почве начался словесный понос. – Это все равно что сказать: „бывшая овчарка“. Антис остается антисом до конца дней. Даже превратясь в робота. Полчаса назад ты убедился в этом на собственной шкуре».

– Тебе известно, что с ним случилось?

Лючано откупорил вторую банку.

– Отвечай!

– Нет. Когда мы встретились три дня назад, он уже был таким. Я не в курсе, кто лишил его рассудка. По-моему, это вообще за пределами возможного.

«Радуйся, что ты не вехден, дружок, – усмехнулся Добряк Гишер. – Можешь спокойно врать, не моргнув глазом. Да и в самом деле, откуда тебе знать?»

– Почему он… пришел к тебе?

– Он – мой подопечный. Мне его выдали… – Лючано едва не ляпнул: «в гладиатории». – Я его кормлю. Вы меня похитили, и я пропустил ужин. Вот он и явился. У вас не найдется салфетки?

– Салфетки?!

– Ну да. Вытереть Пульчи… Вытереть ему губы.

Бижан засопел, сунул лучевик в кобуру и принялся шарить по многочисленным карманам своего обмундирования. В одном из них, к удивлению Тартальи, обнаружился запечатанный пакетик с гигиенической салфеткой. Губы Нейрам вытер сам. Очень хотелось сказать: «с радостной старательностью идиота». Однако радость на лице антиса не отразилась. Забрав измочаленные остатки салфетки, Лючано сунул их в щель утилизатора.

– Значит, ты его кормишь? И все?

– И все.

«Правильно, малыш. Он у вехденов – национальный герой. На Фравардине ему памятников наставили – тьму. О гладиаторских забавах лучше умолчим…»

– Можешь его вылечить?

После убийства психира Бижан свято верил в гений пленника.

– Нет. Я…

Лючано осекся, поймав предостерегающий взгляд Юлии. В смертельной игре нужны козыри. Призрачные, мнимые, какие угодно. Блеф с «почтовыми рабами» дал результат. Теперь наша очередь.

– Я только наладил с ним общий контакт. Вот, смотрите…

Он нащупал у антиса базовый пучок моторика.

– Хватит сидеть. Разомнем-ка ноги!

Коррекция далась легко. «Овощ» встал, прошелся по рубке – на ходу, с помощью невропаста, приноравливаясь к пониженной силе тяжести.

– Возможно, со временем…

Он замолчал. Гитарист с барабанщиком прервали работу. Бижан окаменел. Трое вехденов, как завороженные, уставились на лидер-антиса их державы – живого покойника, гуляющего по рубке. В их взглядах благоговение мешалось с едва сдерживаемой яростью. Зловещая тишина превращалась в грозовую тучу, готовую разразиться громами и молниями.

– Господа!

Туча дрогнула. Нейрам-Пульчинелло остановился.

Взгляды вехденов уперлись в помпилианку.

– Не пора ли заняться спасением наших жизней? Боюсь, время не ждет.

II

– Самим не выбраться, – резюмировал Бижан, наскоро проглядев результаты диагностики. – Реактор вышел из строя. Восстановить его не удастся. Мощности маневровых двигателей не хватит для разгона и РПТ-маневра.

– Гиперсвязь?

– Повреждена внешняя антенна. Кроме того, нужна ювелирная точность наведения. А мы даже не знаем своих координат.

– Как это – не знаем?!

Зверообразный гитарист шумно вздохнул.

– Система навигации сбойнула. Ну, когда он в «Нейрам» врезался! Координатная сетка сдвинулась…

– Кто в кого врезался? – отважился вмешаться Тарталья. – Это ведь Нейрам в нас, а не мы в него…

Вехдены уставились на пленника, как на идиота.

– Наш корабль называется «Нейрам», – объяснил барабанщик. – Понял, да? В честь погибшего героя.

Он мотнул головой в сторону антиса, безучастно застывшего на месте. Фиолетовая грива музыканта взлетела, разметалась солнечной короной вокруг светила, и, не торопясь, опала.

Шутки пониженной гравитации.

– Ага, – кивнул Лючано. – Ясное дело.

С вопросами он твердо решил повременить.

– Без точных координат, – вмешалась Юлия, – даже обычный радиосигнал не достигнет цели. Систему навигации можно починить?

– Можно, – буркнул гитарист. – Только долго. Засечки по звездам, поправки, новая калибровка… Трое суток, как с куста.

– Не ворчи, Заль, – осадил его Бижан. – Нет у нас трех суток. Жизнеобеспечение вот-вот накроется. Утечка энергии. Регенерация воздуха, обогрев – даю сутки. От силы – двое.

– А зарядить аккумуляторы? Вы же вехдены!

– Вехдены разные бывают. Самые горячие с реактором работали, мир их праху…

– Не в том дело! – перебил барабанщик. – Мы отрезаны от аккумуляторов. Энергетический отсек вне доступа.

– За сутки-двое мы не доберемся до Террафимы?

– На метле?

– На маневровых!

– Нет. Мы шли семь часов со средней скоростью 0,51 света. На маневровых мы даже скорость до конца не погасим. Были бы координаты – дали бы по радио сигнал «Терпим бедствие!» До Террафимы – три с половиной часа на свете. До Тамира – меньше. Спасатели бы успели…

«Что за Тамир? Еще одна планета в системе?»

– В любом случае нам необходимы координаты. Есть идея, господа похитители!

Победная улыбка Юлии вселяла надежду.

– Ну?

– Вы схватили двух моих рабов. Детей-близнецов. Они на корабле?

– Да.

– Дети – гематры. Они в силах рассчитать поправки…

– Гив, детей сюда! Живо!

Барабанщик вскочил, забыв о пониженной гравитации, и вылетел из рубки в буквальном смысле слова. В коридоре послышался грохот и сдавленные ругательства на вехд-ар. Гив поминал «Змеиную мать», ее сладкое молочко и длинный список нечестивых мужей.

– С детьми аккуратнее! – крикнул вдогонку Лючано.

Заполняя вынужденную паузу, гитарист втиснулся в одну из активированных голосфер и начал рыться в «ядре».

– Аварийная частота работает, – доложил он. – Только сигнал надо давать направленный. Иначе мощности не хватит.

Вернулся барабанщик, ведя за руку бледную Джессику. Давида вехден нес, прижимая к груди второй рукой.

– Что с мальчиком?! – дернулся Лючано.

Он напоролся на ледяной взгляд Бижана, увидел, как ладонь трубача легла на кобуру – и остался на месте.

 

– Коленку ушиб. Поцелую, и пройдет!

– Джессика! – злую шутку барабанщика Лючано проигнорировал. – Ты-то в порядке?

– Я в порядке. У меня – шишка. Вот.

Девочка гордо продемонстрировала темно-синюю гулю на лбу.

Бижан махнул гитаристу:

– Заль, тащи «понож» от МОРСа. И аптечку прихвати. Твоего брата мы вылечим, – эта реплика адресовалась девочке. – В обмен на помощь. Надо выяснить наши точные координаты и заново откалибровать навигационную систему.

Джессика и Давид, которого барабанщик сгрузил в свободное кресло, как по команде поглядели на Тарталью. Шлем не помешал близнецам сразу узнать «дядю Лючано». Квазар в дюзу! Похитители должны считать детей рабами Юлии! А они…

Лючано едва заметно кивнул. Потом качнул головой в сторону помпилианки. Лишь бы вехдены ничего не заподозрили! Миг замешательства. Пристальный, оценивающий взгляд Бижана. Догадался? Списал на пси-мощь пленника, грозного убийцы психиров? Или все проще: он не понимает, отчего дети медлят?

Близнецы повернулись к Юлии.

– Не обращайтесь к ним напрямую, капитан, – усмехнулась та. – Мои рабы не станут вас слушаться. Обращайтесь ко мне. А я отдам приказ им.

Тень сомнения легла на лицо трубача. Но вслух вехден ничего не сказал, решив не заострять вопрос. Смерть от удушья – скверная альтернатива удовлетворению любопытства.

– Вы слышали капитана. Выполняйте! – велела Юлия детям. – Можете говорить без дополнительного разрешения.

– Нужен архив координат, мнимая составляющая траектории на момент аварии, доступ к базам данных, технические параметры реактора, интегральный выход на внешние обзорники, модуль текущей скорости корабля, плотность излучений в этом секторе, галактический атлас… – бесцветным голосом начала перечислять Джессика.

– …схема корабля и его масса, – закончил Давид. – И сориентировать корабль так, чтобы продольная ось совпала с вектором движения.

Мальчик держался хорошо. Ему было больно, но он не хныкал и не жаловался. На замурзанных щеках виднелись две светлые дорожки. Уже высохшие. Бижан хмыкнул с уважительным одобрением. А барабанщик нырнул в голосферу, обеспечивая сбор данных.

– Готово, – отрапортовал он, вновь объявляясь в реальном мире. – Кроме ориентации «Нейрама». Это, капитан, ты уж сам…

– Приглядывай за ними.

Бижан занял место за пультом. «Нейрам» качнуло – компенсаторы инерции не работали. Звездная россыпь на обзорниках слегка повернулась. Трубач продолжил манипуляции, изменяя курс на крошечные доли градуса – и картинка на мониторах застыла.

– Есть ориентация. Работайте.

III

Джессика немедленно оказалась у пульта. Переключив режим эмитора, она уверенно отправила одну из рабочих голосфер брату. После чего забралась с ногами в кресло, притянула вторую сферу к себе и залезла внутрь почти целиком – живая иллюстрация к выражению «с головой уйти в работу».

Индикаторы на пульте взбодрились, замигав вдвое чаще.

В рубке объявился гитарист с «поножем» и аптечкой-диагностером. Давид, погрузившись в корабельный вирт, даже не вздрогнул, когда «йети» ножом разрезал ему штанину на пострадавшей ноге. Сканер аптечки присосался к распухшему колену.

– Перелома нет, – гитарист внимательно изучал мини-дисплей. – Ушиб мягких тканей, гематома и растяжение. Сейчас займемся.

Давид вздрогнул: кассетный инъектор впрыснул ему первый «коктейль» стимуляторов и регенерантов. Настала очередь «поножа». Аппарат загудел, меняя конфигурацию. Лючано зачарованно наблюдал, как металлопластовая конструкция втягивает лишние чешуйки, приноравливаясь к ноге мальчика. Минута – и «понож» зафиксировал пострадавшее колено, приступив к восстановительным процедурам.

– Молодец! – разогнулся гитарист, хрустнув поясницей. – Даже не пикнул. Эй, капитан! Что происходит?!

Сферы детей играли радужными бликами, колеблясь, словно мыльные пузыри.

– Это вирус! Ах вы, маленькие дряни…

– Прекратить! – рявкнул Бижан. – Ничего не предпринимать. Это гематры. Они так работают.

В голосе трубача не было особой уверенности.

«Пузыри» менялись, уплотняясь и приобретая вид орсанского стекла. Два стеклодува вертели их так и эдак, касались щипцами-невидимками, превращая в дивные сосуды – копии лиц близнецов. Бутылочные донца глаз, вздернутые носы, упрямые подбородки…

Свежая шишка на лбу у девочки: мутно-белая.

Лица детей пошли разноцветными полосами. В глубине роились буквы, цифры, иероглифы, пиктограммы… Значки складывались в замысловатые фигуры; те вращались по сложным орбитам, перетекая друг в друга. В «пузыре» Джессики возникали топологические модели. По их поверхности стройными колоннами ползли муравьи, спеша с добычей в родной муравейник. Давид оперировал набором многогранников, чьи фрагменты рывками проворачивались в поисках единственно верного положения.

Найдя же – на время застывали.

Сфера девочки вскипела вихрем. В ней образовалась крутящаяся воронка, всасывая значки в себя. В сфере мальчика распахнулся черный бутон, до озноба похожий на разрыв пространства после выхода корабля из РПТ-маневра. Из бутона потоком хлестали буквы и цифры. За пять-шесть секунд первая сфера опустела, а во второй сформировался шар, вертясь с бешеной скоростью. Шар стремительно уменьшался в размерах.

«Так, наверное, рождаются микроколлапсары! – встревожился Лючано. – Только „черной дыры“ нам не хватало…»

Шар схлопнулся в точку и исчез. Обе сферы погасли. Дети лежали в креслах без движения.

– Давид! Джессика!

– Мы все сделали, – чуть слышно прошептала девочка. – Мы нуждаемся в отдыхе. Мы еще маленькие. Извините.

И закрыла глаза.

К детям подскочил гитарист с аптечкой-диагностером. Хоботок анализатора качнулся к близнецам.

– Спят. Упадок сил. Ладно, пусть спят…

Он откатил кресла с гематрами в угол и присел на корточки, настраивая аптечку. Трубач с барабанщиком, забыв о пленниках, сунулись к пульту.

– Засечки?

– Есть засечки!

– Сетка поправок…

– Да это ж готовая матрица! Бери и вводи!

– Проверить надо. Вдруг ошиблись…

– Кто? Гематры ошиблись?! Не смеши атомарный водород!

– Ввожу матрицу. Я запущу проверку по вторичным ориентирам. Всех дел на пять минут. Зато будем уверены.

– Перестраховщик… Матрица прошла? Давай динамические параметры: скорость, курс, вектор гравитационного дрейфа…