Один из людей-костров обернулся. В руке он держал армейский лучевик. Луч ударил в спину витаморту, и легат закричал. Это его позвоночник горел и обугливался, это его сердце дало сбой, останавливаясь; это его тело разрывалось от нестерпимой боли… Руки витаморта конвульсивно дернулись. Замок щелкнул и открылся. Дверь до половины втянулась в паз, расположенный под крышей, приглашая покинуть душный багажник. Но Тумидус не спешил воспользоваться приглашением.
Вехден-стрелок глядел на вездеход с холодным вниманием снайпера.
Галлюцинативный комплекс: Башня МолчанияДвигательную систему антиса Лючано уже воспринимал, как свою. Но это не решало главной проблемы: какими средствами начинать подъем? Дайте лилипуту канаты и блоки, он все равно не сдвинет в одиночку тяжеленного колосса. Особенно если ты в состоянии лишь корректировать, прибавлять или убавлять…
Дико разболелась голова. Не в силах сдерживаться, чувствуя себя пузырем, в котором проделали сотню дырок, Тарталья ощутил: боль каплями стекает в антиса. Ладно. Камню не больно. Но в мышечных «трассах» от «болевого шока» возникли едва заметные сокращения. След от искр теперь гас медленнее; огромная статуя приобрела странную фактуру, утратив вид мрамора.
На груде досок лежал гигант с содранной кожей.
Тело исполина слабо подергивалось. Казалось, к освежеванной лягушке подвели электроды. Но заряд аккумулятора оставлял желать лучшего, грозя иссякнуть. Лючано судорожно искал в себе боль: еще, еще капельку… Тело с удивлением сопротивлялось, не желая болеть. Даже голова отпустила.
Тогда он пошел на глубину.
В воспоминания.
О, там нашелся благословенный запас боли! Словно его опять сделали семилибертусом. Правда, в отличие от гладиаторских «арен», поток этой боли не нес грязи. Чистый, будто спирт, он согревал мышцы гиганта – замерзшего, окоченевшего, едва живого…
«Я борюсь, – из недр „волшебного ящика“ сказал Нейрам Саманган. – С единственной целью: постоянно напоминать себе – какие же, в сущности, хрупкие создания мы, люди. Ты удивлен? Да, я не оговорился. Мы, люди. Хрупкие. Если я забуду об этом…»
Ну так не забывай, ответил Лючано Борготта. Помни.
Вставай!
Краем глаза он заметил, что один из людей-костров поднял руку. Ярчайший луч вырвался из кончиков пальцев, пронзив спину другого Хозяина Огня – того, которого волок к колеснице пробудившийся легионер. Убит или смертельно ранен, вехден задергался на цепи, рассыпая искры пригоршнями. Львиная доля искр, к счастью, пришлась на Пульчинелло, облегчая работу.
«Не отвлекайся!..»
Михр, на краю воронкиГлаварь боевиков криво ухмылялся. Давай, мол, братец, вылезай! – и отправишься следом за рабом. Шансов, что вехден промажет – ноль целых, ноль десятых. Как бы быстро легат ни действовал…
Витаморт еще жил, но Тумидус чувствовал: рана смертельна. В лучшем случае раб протянет минут пять. Даже поднять его с земли, перекрыв стрелку линию огня, и, воспользовавшись этим, выскочить из багажника – не получится. Самым правильным было бы разорвать болезненный контакт, отпустив бесполезного витаморта «на свободу».
Но помпилианец медлил втянуть щупальца клейма.
Пока клеймо действует в режиме удержания, у него в руках остается нить, соединяющая реальность обугленной воронки с иллюзорностью галлюцинативного комплекса, где на вершине башни разгорается огонь, зажженный Борготтой. Боевикам что-то нужно от невропаста. А невропаст, ходячее стихийное бедствие, не приносит своим клиентам ничего, кроме проблем. Враг моего врага – мой друг. Истина, от долгого хождения не потерявшая актуальности. Раз так, Гай Октавиан Тумидус будет помогать Борготте, что бы ни замыслило это чудовище! И если легат бессилен здесь – значит, он будет воевать там.
Легионер напряг вздувшиеся мускулы. Со звоном лопнули, раскатились звеньями сковывавшие его цепи. Тумидус-2 шагнул с колесницы, взмахивая сетью ретиария: образом личного клейма. Меч, зажатый в другой руке, нацелился в горло ближайшему человеку-костру.
Безнадежная, отчаянная попытка.
Дотянуться сразу до шестерых противников. Связать, заклеймить, обратить в рабство. Авантюра, заранее обреченная на неудачу. Клеймить можно лишь по одному, на массовое клеймение не хватит самого могучего ресурса. Но пока вехдены борются с помпилианцем, Борготта получит шанс закончить начатое.
«Давай, мерзавец! Жги, прах тебя побери!»
Галлюцинативный комплекс: Башня Молчания«Не отвлекайся!..» – громыхнул дуэт альтер-эго.
Выполнить приказ, отданный маэстро и экзекутором, оказалось трудно. Как сосредоточиться на коррекции, если легионер единым махом вылетел из колесницы, обнажая меч? Вихрем ворвавшись в гущу людей-костров, воин превратился в машину для убийства – один против всех. Короткий меч успевал нырнуть в малейшую лазейку. Левая рука легионера вместо щита была вооружена сетью – пронзительно-голубой, как если бы ее сплели из родниковой воды.
Там, где сеть касалась огня, пламя шипело и гасло.
Место битвы заволокло паром. Нечленораздельные выкрики, звон, пассажи гитары, рваные и нервные, хрип задыхающейся трубы – какофония боя сотрясла башню до основания. Даже зубастые птицы отпрянули, скрывшись в облаках. Раньше Лючано полагал, что птицы – образ голодных фагов, окруживших «Нейрам». Сейчас он в этом засомневался, но быстро отбросил сомнения.
Не потому что нашел истинный ответ.
Просто надо было работать.
Пробужденные искрами, сокращаясь от вливаемой боли, мышцы антиса мало-помалу приводили тело в движение. Пульчинелло садился. Вот он оперся ладонью о плиты башни, вот выпрямил могучий торс, наклонился вперед…
По мере движения исполина воздух вокруг него раскалялся. Загорелись дрова. Лючано умом понимал, что тоже горит, но боли не испытывал. Наверное, вся боль без остатка уходила в Пульчинелло. Кукла оживала; скоро она встанет, башня вспыхнет гигантским костром, для многих – погребальным, для одного – воскрешающим, и тогда можно будет отдохнуть…
«Давай, маэстро…»
«Кого вы так назвали, маэстро?»
Ответ утонул в гуле пламени.
На полпути от «я» к «ты»Положительные моменты использования марионетки в психотерапии (психосоматические расстройства, работа горя, экзистенциальные и возрастные кризисы):
– непривычность способа позволяет ломать стереотипы поведения;
– доступ к детским ресурсам клиента, связанным с игрой и удовольствием;
– процесс не осознается клиентом, давая свободу поиска;
– выход на глубинные уровни;
– делание чего-то своими руками, с интересом и без страха, включает механизм травестирования: «Я сильнее тебя, я тобой управляю!» Такая мощная терапевтическая метафора может действовать на бессознательном уровне очень долго…
Галлюцинативный комплекс: Башня Молчания…в огне хлестала сеть легионера.
Пожар был тому причиной, или еще что, но складывалось впечатление, что сеть растет прямо из бойца. Превратясь в измочаленное рванье, она напоминала захлебывающийся фонтан. На концах струй, в местах разрывов, из голубых веревок прорастали крючья – знакомые тройчатки, какие ранее украшали волосы женщины-воина.
Несколько лиан двинулись от пылающего кукольника к легионеру. Ладошки флуктуации ловко подхватывали обрывки и набрасывали на добычу, выбранную по принципу узнавания, стараясь, чтобы крючья намертво вцепились в плоть. Двое людей-костров подчинились без сопротивления; третий отбивался с яростью безумца – и пенетратор уступил.
Третьим был Фаруд.
Михр, на краю воронкиБольше не думая о вехдене с лучевиком, Тумидус вывалился из горящего вездехода. И, падая на землю, вспыхивая факелом, успел увидеть, как главарь боевиков прицелился и хладнокровно выстрелил в затылок Лючано Борготте.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ГНЕВ НА ПРИВЯЗИ
I
– Контрольный позывной. Повторяю: контрольный позывной. Всем доложить завершение РПТ-маневра. Порядок очередности – стандартный.
– Ноль-второй РПТ-маневр завершил успешно. Происшествий нет. Скорость и траектория расчетные. Приступил к торможению.
– Ноль-третий РПТ-маневр завершил…
Обер-манипулярий Лициний Катон, офицер-координатор 2-й эскадры Первого Квинтилианского галерного флота, слушал доклады в пол-уха. Если бы имело место ЧП, сообщение поступило бы вне очереди, как положено по Уставу. Доклады по выходу из РПТ – простая формальность, дань традиции. Индикаторы связи со 18-ю основными и 10-ю вспомогательными кораблями эскадры горели зеленым.
Аварийные датчики молчали.
На обзорниках разворачивалась панорама звездной системы Йездана-Дасты. В систему со стороны Конской Головы входили две эскадры помпилианских миротворцев, сопровождая дюжину громоздких транспорт-пентер. В их трюмах на Михр летел VI легион планетарных штурмовиков «Скутум».
– Ноль-четвертый РПТ-маневр завершил…
– Ноль-пятый…
Командиры эскадр и военный консуляр-трибун Марцелл, возглавлявший миротворческий контингент, в управление полетом не вмешивались. Ситуация штатная, все идет по плану. Экипажи полностью укомплектованы, полуторный боезапас загружен; в ходовых отсеках – свежие рабы. Накопители заряжены под завязку, об энергообеспечении можно не волноваться. Да и боевых действий, честно говоря, не предвидится: эскадры явились по приглашению правительства новопровозглашенной Михрянской республики.
Вот штурмовикам после высадки и впрямь придется слегка побегать. Помочь местным растяпам подавить остаточные очаги сопротивления фундаменталистов.
Но это – уже не в космосе.
Лициний Катон позволил себе улыбнуться. После длительного противостояния двух империй, обмена нотами протеста, политических интриг, экономических диверсий, войны разведок, пограничных стычек, неудачных попыток вторжения – помпилианцы наконец получили возможность проникнуть в самое сердце державы Хозяев Огня. То, чего четверть века назад не удалось достичь силой оружия, теперь им поднесли на блюдечке. И кто, подумать только? – сами вехдены!
Имперцы, республиканцы – какая, по большому счету, разница? Раскол в стане давнего противника – лучше не бывает…
– …Два-восемь-бис РПТ-маневр завершил успешно.
Улыбка исчезла с лица обер-манипулярия. Офицер поморщился. Цивилы буквально свалились на его голову поперек маршрута. Двухпалубная либурна нетипичных абрисов с мымрой-социостратегичкой на борту. Доктор наук, советник по гуманитарным вопросам; протеже наместника Руфа. Будет, значит, налаживать михрянам внутренние и внешние отношения.
«Вехдены, небось, аж прыгают от нетерпения. Жить без этой самки гуманитерия не могут…»
Мымру Катон в глаза не видел, ограничась голосовой связью, и не испытывал ни малейших сожалений. К «синим чулкам» он относился с брезгливостью, считая их существами «среднего пола». Доставим обузу на Михр – и гори докторица вехденским пламенем! Пусть ее, если что, штурмовики спасают. Более всего обер-манипулярия возмущало то, что цивилы отказались взять к себе на борт офицера-навигатора – для удержания либурны в строю и синхронизации маневров. Правда, сейчас штафирки доложились строго по Уставу, но это еще ничего не значит.
Катон вызвал на связь офицера-координатора 3-й эскадры. Согласовав с ним время исполнения маневра, переключился на общую связь.
– Внимание всем кораблям! Приготовиться к групповому развороту. Азимут на Михр, с поправкой на орбитальное смещение. Координаты: 027–143-009. Строй – походный, «двойное кольцо» стандартного эскадренного диаметра. Объявляется трехминутная готовность. Даю отсчет на рабочей частоте…
Через три минуты противно запищал зуммер. Табло синхронизации вспыхнуло, и корабли на обзорниках и контрольных дисплеях пришли в движение. Флагман начал разворот первым, но движение не ощущалось, как и положено при исправно действующих компенсаторах инерции. Лишь панорама системы стала вращаться, пока не застыла в нужном положении.
Запрашивая Михр по гиперканалу, Лициний Катон с придирчивостью коллекционера, изучающего предложение сомнительного жулика-антиквара, разглядывал строй эскадры в навигационной голосфере. Не доверяя зрению, затребовал параметры. Дважды перепроверил – никакой ошибки. Либурна вписалась в строй с ювелирной точностью, заняв строго отведенное ей место.
Погрешность составляла менее полукилометра.
«Не все цивилы косоруки,» – скрепя сердце, вынужден был признать обер-манипулярий. Ловкость навигатора либурны, как полагал Катон, испортила ему настроение до конца дня. Офицер не знал, что не пройдет и часа, как у него найдется тысяча иных причин для нервного срыва.
Веских, можно сказать, взрывоопасных причин.
II
– …Расчетное время до выхода на дальнюю орбиту Михра, – доложил навигатор «Герсилии», – 4 часа 37 минут.
Юлия кивнула, меряя шагами рубку из угла в угол.
Следя за госпожой, Антоний отметил, что та нервничает. Желая как можно скорее оказаться на Михре, она с трудом сдерживала нетерпение. И стремление заполучить в свои лаборатории нового сотрудника, пусть даже самого ценного во Вселенной, было лишь косвенной причиной; ширмой для главного.
Лихорадочная погоня за чудодейственным средством от приступов? Антоний не верил в чудеса. Особенно когда чудотворец – жалкий невропаст, чьи способности – бледная тень возможностей помпилианцев. Любовь? Внезапно вспыхнув, безумная страсть гонит женщину босиком по звездам, вслед за возлюбленным? Хорошо зная госпожу, Антоний был не склонен приписывать ей чувственную опрометчивость. И все-таки – допустим.
Чисто теоретически.
Куда в таком случае смотрел наместник Руф? Знаток человеческой натуры, неужели отец не разглядел, что творится с дочерью, когда давал разрешение на вылет, срочно оформлял эту шитую белыми нитками «гуманитарную миссию»; оказывал давление на командующего флотом, дабы тот прикомандировал «Герсилию» к эскадре?
Наместник ослеп?
Отцовская любовь победила здравый рассудок?
Последнего Антоний, как ни старался, не мог допустить даже теоретически. Уж скорее Тит Макций Руф заметил нечто, ускользнувшее от взгляда Антония Деца. Важнейшую деталь, из-за которой, не раздумывая, позволил дочери ввязаться в опасную авантюру. Или все намного проще, и отец банально пошел на поводу у дочери?
Когда надо, Юлия убедит слона забраться в мышиную норку…
Антоний терзался сомнениями: отправить наместнику конфиденциальный рапорт о своих подозрениях, или сохранять молчание? Он седалищным нервом чувствовал: вокруг Михра заваривается серьезная каша. И предпочел бы держаться отсюда подальше.
После спец-операции по «роботизации» лидер-антиса вехденов он вдруг понял, что стареет. Хочет покоя. Тихой жизни в домике на берегу моря. Жена возится на кухне. Дети… А что? У него еще вполне могут быть дети. Подать в отставку? И кто-то заменит его рядом с Юлией, готовой забраться в черную дыру, сунуть голову в пасть хищнику…
