– Нет, из-за Микки Мауса! – рявкнул Малявка Лэмб. – И что это вы, мистер, все выспрашиваете да вынюхиваете, будто какой-то говенный коп?
– У каждого своя работа, – развел руками доктор Флаксман. – Я ихтиолог; говоря попросту, изучаю морских рыб. Специализируюсь на селахиях… на акулах, – поспешил поправиться он, глядя на готового взорваться бармена.
– Ну раз ты такой грамотный ихний олух – может, присоветуешь, как нам быть?!
– Но для этого я хотя бы должен знать, в чем проблема! Не находите? – хитро сощурился Александер Флаксман.
– Ты и так уже слышал достаточно, – пробурчал, сдаваясь, Ламберт Мак-Эванс. – Ладно, док, уговорил. На следующий день, как сбежала эта грязнопузая мразь, мы с Хью вышли в море… ну и все остальные, понятно, тоже (Лэмб кивнул в сторону заполнивших помещение рыбаков). Только море как сраной метлой вымело: ни трески, ни сельди – одни акульи плавники кишмя кишат! Ну, я и говорю Хью, вроде как в шутку: «Слышь, братан, это наша белая бестия подружек навела!» А Хью хмурится и чего-то под нос бормочет, словно псих. Поболтались мы туда-сюда – нет лова, и все, хоть наизнанку вывернись! Ну, закинули крючки – акул-то вон сколько, думаем, наловим и плавники китаезам продадим! Все лучше, чем попусту море утюжить… Ан нет, не берут гады приманку! Поумнели, что ли?
Хор одобрительных возгласов поддержал последнее заявление Ламберта.
– Ну, плывем мы обратно, смотрим: болтается в миле от острова ялик. Мотор заглушен, на корме этот самый Пол сидит, глаза закрыты и вроде как улыбается, гаденыш; а вокруг акула круги наворачивает – только плавник воду режет. Я и опомниться не успел, а Хью уже ружьишко выдернул – и навскидку как шарахнет по твари!
– Это была та самая акула? – не удержался доктор Флаксман.
– А кто его знает, док! Хрена отличишь-то, когда один плавник изводы торчит!… Короче, пальнул Хью, а парень в лодке аж дернулся – будто в него попали, хотя я-то точно видел, как заряд в воду вошел! Глазищи распахнул, на нас уставился, нехорошо так, не по-людски… и снова зажмурился. Мы глядь – акулы уже и след простыл. То ли грохнул ее Хью с первого же выстрела, а скорее – просто удрала.
Ламберт крякнул от огорчения и расплескал джин себе на колени.
– На следующий день мы в море, смотрим: опять у острова ялик болтается, а в нем Пол-паршивец сидит. И опять акула вокруг него, навроде жеребца в загоне! Ладно, на этот раз Хью стрелять не стал, только обругал мальчишку рыбацким загибом, когда мимо проплывали. А с ловом та же история… одна морока! И акулы приманку не брали. Пару штук мы-таки подстрелили – так их свои же в клочья порвали, какие там плавники! Вернулись ни с чем, глядь – а парень тут как тут, ялик к причалу швартует. Ну, Хью не сдержался и влепил ему затрещину. Ты, мол, говорит, паршивец, скотину эту выпустил! А теперь еще и пасешь ее! Из-за тебя весь остров без рыбы, половина сетей порвана, одни убытки…
Черноглазая Эми что-то хотела сказать, но Флаксман выразительно посмотрел в сторону девушки, и она сдержалась.
Только губу закусила.
– А парень выслушал молча, – продолжил Малявка, – скосился на Хью, как тогда, из лодки, щеку потрогал и говорит: «Я бы не советовал вам, мистер Мак-Эванс, завтра выходить в море. И тем более – охотиться на акул». Хью аж побелел, ка-а-к врежет сукину сыну – потом плюнул, повернулся и домой пошел. А на следующий-то день беда с братаном и приключилась…
* * *Порывистый ветер гнал свинцовые волны прочь от острова, серая пелена наглухо затянула небо; дождь медлил, но набухшие тучи были готовы разразиться им в любую минуту.
Ялик придурка-Пола болтался на том же месте, что и в предыдущие два дня, и когда «Красавчик Фредди» проходил мимо, Хьюго сквозь зубы пожелал мальчишке благополучно перевернуться и вплотную познакомиться со своей шлюхой-акулой.
Позади из горловины бухты выходил баркас Неда Хокинса – ветер, все время меняющий направление, то доносил до ушей тарахтение сбоившего двигателя, то отшвыривал звук прочь. Кажется, сегодня только Мак-Эвансы и бесшабашный Хокинс решились выйти в море.
Не считая рехнувшегося сына Плешака Абрахама.
Погода погодой – выходили и в худшую. Но смутное облако гнетущего предчувствия висело над Стрим-Айлендом, заставив большинство рыбаков остаться дома. Вдобавок ночью над островом волнами плыл скорбный ритм барабана Старины Лайка, громче обычного, и в снах стрим-айлендцев колыхалась сине-зеленая равнина, сплошь поросшая треугольными зубами.
Сны, понятное дело, снами, а все душа не на месте…
Братья Мак-Эвансы и Нед Хокинс считали предчувствия уделом педиков и выживших из ума старух. Что же касается мальчишки… кто его знает, что у поганца между ушами!
Ламберт стоял у штурвала, уверенно держа курс, а Хьюго тем временем деловито забрасывал крючки. Он даже не успел вывалить в воду ведро с приманкой – один из поводков дернулся, натянулся, леса принялась рыскать из стороны в сторону, и Хьюго довольно потер руки, запуская лебедку.
– Есть одна! – крикнул он брату. – С почином, Ягненочек!
Это была довольно крупная мако. «Футов десять будет», – прикинул на глаз Ламберт. Акула отчаянно вырывалась, но долго сопротивляться малочувствительной лебедке она не могла, и вскоре конвульсивно содрогающееся тело грохнулось на загудевшую палубу «Красавчика Фредди».
Хьюго не стал тратить патроны: несколько ударов колотушкой по голове сделали свое дело. Тварь еще пару раз дернулась и затихла. Малявка Лэмб заглушил двигатель, после чего спустился на палубу помочь брату.
Окажись в это время на палубе некий доктор ихтиологии Александер Флаксман – он, конечно, не преминул бы заметить, что подобная мако, разве что чуть меньшая, была поймана на Багамах мистером Эрнестом Хэмингуэем просто при помощи спиннинга; поймана как раз в тот год, когда настырный падре Лапланте имел честь наблюдать на Вату-вара обряд инициации совершеннолетних членов явусы На-ро-ясо.
Но увы, на палубе, кроме братьев Мак-Эвансов, никого не было, и столь захватывающие подробности так и остались невыясненными.
Большой разделочный нож покинул ножны на поясе, остро отточенное лезвие с хрустом вошло в светлое брюхо рыбы – обычно норовистая мако не подавала признаков жизни. Хьюго ловко извлек акулью печень, бросил сочащийся кровью орган в стоявшее рядом ведро и снова наклонился над тушей, намереваясь отрезать столь ценившиеся у китайцев плавники.
Жрут, азиаты, дрянь всякую…
И тут случилось неожиданное. «Мертвая» акула плавно изогнулась, страшные челюсти действительно МЕРТВОЙ хваткой сомкнулись на голени Хьюго Мак-Эванса – и не успел Ламберт опомниться и прийти на помощь к брату, как проклятая тварь пружиной взвилась в воздух и вывалилась за борт, увлекая за собой отчаянно кричащего Хьюго.
Выпотрошенная мако и ее жертва почти сразу исчезли в темной глубине, а потрясенный Ламберт стоял, вцепившись окостеневшими руками в планшир, не в силах сдвинуться с места, и лишь тупо смотрел, как среди кипящих бурунов проступает клубящееся бурое пятно…
«Я бы не советовал вам, мистер Мак-Эванс, завтра выходить в море. И тем более – охотиться на акул», – эхом отдавались в голове Малявки Лэмба слова проклятого мальчишки.
* * *Доктор Флаксман задумчиво пожевал губами и допил совершенно остывший кофе.
– Бывает, – кивнул коротышка. – В анналах КИА зарегистрирован случай, когда выпотрошенная песчаная акула прямо на палубе откусила руку свежевавшему ее рыбаку. И еще один, когда вырезав у акулы внутренности и печень, наживив их на крючок и спихнув рыбу за борт, рыболов из Пиндимара (это в Австралии) поймал на своеобразную наживку… ту же самую акулу!
– Вам виднее, док. Только на этом дело не кончилось, – Ламберт с трудом поднял отяжелевшую от выпитого джина голову и обвел слушателей мутным рыбьим взглядом. – Потому что Нед со своего баркаса видел все, что стряслось с Хью, и просто озверел. Он вытащил на палубу ящик динамита, стал поджигать фитили и кидать шашки в воду, одну за другой. Третья или четвертая взорвалась слишком близко от его баркаса, и Неда вышвырнуло за борт. Больше я его не видел. И никто не видел.
– А третьим был сам Пол, – прервал тягостную тишину, повисшую в баре, капрал Джейкобс. – Только если с Хьюго и Недом все более-менее ясно, то с парнем дело изрядно пованивает. Акулы – акулами, а… Ладно, я вам обещал, док. Теперь моя очередь. В тот день мне выпало вечернее дежурство…
* * *Ялик, тихо покачивавшийся на предзакатной зыби и медленно дрейфовавший прочь от острова, капрал заметил еще издали. Крикнув рулевому, чтоб сменил курс, Джейкобс с недобрым предчувствием взялся за бинокль.
Поначалу капралу показалось, что ялик пуст, но вскоре, наведя резкость, он разглядел, что на корме кто-то лежит. «Небось, парень просто уснул, а наш мотор его разбудил», – Джейкобс собрался уж было вздохнуть с облегчением, но тут он всмотрелся повнимательнее и скрипнул зубами. Ялик на глазах заполнялся водой, проседая все глубже, и вода имела однозначно-красный оттенок.
Такая вода бывает лишь при единственных обстоятельствах, предвещающих толпу скорбных родственников и гнусавое бормотанье священника.
– Быстрее, Патрик! – крикнул негр рулевому внезапно охрипшим голосом.
Ялик должен был продержаться на плаву минут пять – они еще могли успеть.
Но они не успели.
С шелестом вынырнул из воды, разрезав надвое отшатнувшуюся волну, треугольный акулий плавник – и, словно в ответ, пришло в движение окровавленное тело в тонущей лодке, игрушке пенных гребней.
Юношеская рука, на которой не хватало среднего пальца, с усилием уцепилась за борт, мучительно напряглась – и капрал увидел поднимающегося Пола. Лицо парня было напряжено и сосредоточено, будто в ожидании чего-то неизбежного, но необходимого и не такого уж страшного. Подобные лица можно встретить в приемной дантиста – пациент встал и вот-вот скроется за дверью кабинета… На приближающийся катер Пол не обратил никакого внимания; ждущий взгляд его был прикован к зловещему плавнику, разрезавшему воду уже совсем рядом. Мокрая рубашка Пола была вся в крови, и на мгновение Джейкобсу показалось, что он отчетливо различает паленые отверстия от вошедшего в грудь парня заряда картечи.
Наверное, этого не могло быть. Такой выстрел должен был уложить юношу на месте – а тот явно был до сих пор жив, хотя и тяжело ранен.
В следующее мгновение длинное акулье тело возникло вплотную к лодке. «Пленница Мак-Эвансов!» – успел подумать капрал, сам не зная, откуда у него такая уверенность.
Пол улыбнулся, будто увидел старого друга, протянул вперед беспалую руку – так хозяин собирается приласкать верного пса – и мешком перевалился через борт.
У капрала Джейкобса создалось впечатление, что юноша сделал это вполне сознательно.
Море возле тонущего ялика вскипело, расплываясь багряным маревом, капрал бессильно закричал, и в следующий момент ялик с негромким хлюпаньем ушел под воду. Какое-то время буруны еще рычали и кидались друг на друга, тщетно борясь за каждую красную струю, но вскоре водоворот угомонился, и только кровавое пятно расплывалось все шире и шире, будто норовя заполнить собой все море до самого горизонта…
* * *– Это вы убили его, мистер Мак-Эванс! – голос Эми зазвенел натянутой струной, и в углу тревожно отозвалась забытая мексиканцем Пако гитара.
– Не мели ерунды, девка, – без обычной наглости огрызнулся Малявка Лэмб. – Твоего Пола сожрала его любимая тварюка! Вот, капрал свидетель…
– Да, мистер Мак-Эванс. Только капрал Джейкобс упомянул еще кое-что! Что перед тем, как Пола съела акула, кто-то стрелял в него, тяжело ранил и, по-видимому, продырявил его лодку, чтобы замести следы, – слова Эми резали, как бритвы-ногти столь любимого братьями Мак-Эвансами Фредди Крюгера; и доктор Флаксман невольно поежился.
– Тебе бы прокурором быть, Эми, – неуклюже попытался свести все к шутке однорукий Кукер, но реплика бармена осталась без внимания.
– Ну, Эми, под присягой я бы не взялся обвинять любого из присутствующих здесь людей, – протянул Джейкобс. – Ты же слышала: я сказал, что мне так ПОКАЗАЛОСЬ. В любом случае, улик теперь нет, так что концы в воду, и…
– И убийца останется безнаказанным? – девушка на мгновение обернулась к капралу, и огромный негр потупился.
– Что ж, поздравляю вас, мистер Мак-Эванс! – сквозь горький сарказм в голосе Эми проступали едва сдерживаемые слезы. – Вы все правильно рассчитали! Накачивайтесь джином в свое удовольствие – для правосудия вы неуязвимы, а совести у вас отродясь не было! Но помните, – мягкое лицо девушки вдруг страшно изменилось, закостенело, губы перестали дрожать и выгнулись в жуткой усмешке, напоминавшей акулий оскал, – рано или поздно Н'даку-ванга найдет вас! И ОН не станет дожидаться вердикта присяжных! Помните это, мистер Мак-Эванс, когда выведете в море «Красавчика Фредди»; помните и ждите встречи на дне с покойным Хью!
– Ах ты, сука!…
Никто не успел помешать Малявке Лэмбу. С неожиданным проворством грузный рыбак оказался рядом с Эми и сгреб девушку в охапку.
– Да я и тебя, стерву языкатую, скормлю этой зубастой падали, вслед за твоим дружком! – прошипел Ламберт ей в лицо, разя перегаром. – Только еще раз посмей… еще хоть раз…
Говоря, Ламберт раз за разом встряхивал девушку так, что у нее клацали зубы, а голова моталась из стороны в сторону – но тут тяжелая лапа капрала Джейкобса ухватила Малявку за шиворот.
– Поговори-ка лучше со мной, ублюдок, коли собрался распускать руки! – прорычал капрал обернувшемуся к нему Ламберту, и могучий удар отшвырнул рыбака в другой конец бара.
Этот крюк с правой в свое время принес Джейкобсу известность в определенных кругах и прозвище «Ядерный Джи-Ай».
Ламберт пролетел спиной вперед футов десять, опрокидывая стулья, и тяжело грохнулся на стол, за которым сидел, уронив голову на руки, Плешак Абрахам.
И тут, казалось бы, спавший все это время Абрахам начал двигаться. Причем двигаться на удивление быстро и целеустремленно, чего никак нельзя было ожидать от безобидного пьянчужки.
Правая рука Абрахама как бы сама собой опустилась на горлышко стоявшей рядом бутылки из-под дешевого виски; в следующее мгновение бутылка, описав короткую дугу, со звоном разлетелась вдребезги, ударившись о торчавший из стены кусок швеллера с крючками для верхней одежды – и отец погибшего Пола завис над медленно приходившим в себя Мак-Эвансом. В правой руке его сверкало бутылочное горлышко с острыми стеклянными клыками по краям.
– Это ты убил моего Пашку, гнида, – просто сказал Плешак Абрахам и одним движением перерезал Ламберту горло.
Впрочем, никто не понял сказанного – потому что Плешак Абрахам, Абраша Залецкий из далекого Харькова, произнес это по-русски.
Зато все видели, как страшным вторым ртом раскрылось горло Малявки Лэмба, как толчком выплеснулась наружу вязкая струя, и как забулькал, задергался на столе рыбак, свалился на пол и через несколько секунд затих.
Кровавая лужа медленно растекалась по бару.
– Жаль. Слишком легкая смерть для подонка, – еле слышно прошептала Эми, оправляя измятое платье.
– Абрахам… ты меня слышишь, Абрахам?
Плешак Абрахам поднял взгляд от затихшего Ламберта и посмотрел на капрала. Бутылочное горлышко, отливающее багрянцем, он все еще сжимал в руке.
