Место для взбучки выбрали идеально: оружейный домик в саду.
Мощные столбы в засечках и вмятинах, сверху — дощатый навес, а внутри, на стойках и подставках, в сверкании и блеске… О, восторг бурного сердца! В частности, щуплый капитан стоял, подбоченясь, у целой выставки алебард. Анри задумалась, почему маленькие мужчины предпочитают большое оружие, пришла к выводу, смутилась и от смущения начала читать подписи под экспонатами: бердыш, гвизарма, партизана, лохабер, эспонтон, раскольник, семнаш…
Звучало, как стихи на незнакомом языке.
Убираем лишний семнаш и получаем четырехстопный ямб со спондеем, если не подводит чувство ритма. Как у Адальберта Меморандума в «Вернской цитадели»: «Маг, витязь — колет, рубит, режет…» Описание орудия убийства ближе всего к рабочим записям модистки: наконечник, состоящий из длинного узкого пера и крюка, топор прорезной с вогнутым полукруглым острием, покрыт гравировкой — и буф с боковой проймой, рукав разрезной висячий, юбки на фижмах, слегка накрахмалены…
— Это запрос из столичной канцелярии Ордена Зари, — бесстрастно ответил барон. — И нечего тыкать им мне в нос. Сударыня, извините: я собирался вам рассказать, но увлекся версией.
— Он увлекся версией! Папа, ты видел квизитора, душой болеющего за дело?
— Оставь, Шимми, — поморщился Папа Сатырос, он же капитан Штернблад. — Зануда не в курсе последних новостей. И хватит корчить из себя Вечного Странника в гневе. Неубедительно.
Анри испытала острый приступ зависти. Ну почему, почему она не служила в полку кавалергардов, не имела общих секретов с хитрованом Цимбалом и даже с Месропом не вскрывала могил по ночам? — служебные тайны не в счет… Сейчас бы безнаказанно обзывала барона Занудой, капитана — Папой, Месропа — Кликушей или, к примеру, Упырчиком; прокуратор откликался бы на обезьянскую кличку Шимми, и весь квартет звал бы вигиллу Мантикорой, принимая в суровое мужское братство.
— Не в курсе?! — прокуратор Цимбал взмахнул вторым письмом, сбив в полете вялую осеннюю муху. — И про эту жемчужину эпистоляции он тоже не в курсе?!
— Он в курсе, — возразил железный барон. — Это наш ответ на их запрос.
— Овал Небес! Мой лучший сотрудник — авантюрист! Куда катится страна? Может быть, перейдем к заключительному посланию?
Третье письмо явилось взорам.
— Судя по печати, еще одна депеша орденской канцелярии, — пожал плечами барон. — Думаю, квест объявлен сорванным по форс-мажорным причинам. И отменен до лучших времен. Другого варианта не вижу. Прокуратор возликовал:
— Он думает! Друзья, Зануда думает! Чудо из чудес!
— Конни, дело обстоит скверно, — вмешался капитан, беря со стойки тяжеленный семнаш. Вертясь вокруг крошки Штернблада, семнаш дружески повизгивал и вилял острием. — Канцелярия распространила официальное сообщение, что квест считается открытым. С завтрашнего дня. Согласно Завету, со всеми последствиями для идеалов и цивилизации. Орден удовлетворился вашим ответом.
Анри смотрела, как бледнеет несокрушимый барон. И ничегошеньки не понимала.
— Господа! — смилостивился прокуратор, лелея в душе призрак дыбы, клещей и ушной воронки. — Позволим нашей рискованной светлости объясниться!
Сбитая муха копошилась у туфли прокуратора. Клонясь к закату, солнце гладило лучами доски навеса — с запада на восток. Каркал ворон на ветке граба. Чесалась мочка правого уха. Комплекс примет ясно говорил: спектакль, разыгрываемый Цимбалом, — ширма. За которой, как за любой ширмой, кроется смысл, видимый лишь посвященным.
— Итак, запрос, — вздохнул Конрад фон Шмуц.
SPATIUM X. ИХ ОТВЕТ НА НАШ ОТВЕТ НА ИХ ЗАПРОС, или СИНОПСИС ДОКЛАДА ОБЕР-КВИЗИТОРА
В столичной канцелярии Ордена Зари со вчерашнего дня знали о трагедии, потрясшей черно-белый «Приют героев». Еще бы не знать! — если стряпчий Тэрц вчинил иск по всем правилам, заявив материальные и моральные убытки в размере казны среднего королевства. Адвокаты Ордена ломали головы, воздвигая бастионы кодексов, форты параграфов и контрэскарпы статей против агрессора, саблезубого хищника, вскормленного пылью архивов и вспоенного кровью ответчиков. Но финансы есть финансы, а порядок есть порядок, особенно для рафинированных идеалистов.
Идеалы, господа, — это учет и контроль.
Согласно Завету, за день до официального начала квеста Орден должен направить квесторам последний запрос. Перечень заявленных рыцарей, датировка, десяток общих фраз — и чистая, не требующая ответа риторика: готовы ли приступить без промедления? К сожалению, риторика обернулась гнилой конкретикой — запрос принесли, а отвечать некому.
Ни да, ни нет; ни альфа, ни омега.
О чем, безусловно, знали заранее: и в канцелярии, и в гостинице.
— Деточек наших убивать?
— Сами найдем!
— Из-под земли достанем. И в землю закопаем.
— Я с вами.
Съезд родичей был готов к походу и мести за молодежь. С идеалами у взрослых, опытных людей туговато, зато озлобления и решимости не занимать. Вторгнуться в Майорат, на погибель вероломному Аспиду? — хоть завтра.
— В нашем возрасте рискованно откладывать дела в долгий ящик, — сказал рассудительный Эрнест Ривердейл.
И добавил еще кое-что, о возрасте и ящике.
Карга Вертенна сплюнула через плечо, Кош Малой сделал знак от сглаза; рыхлый Икер Панчоха-Тирулега сотворил таинственное знамение, а Мария Форзац погладила собаку. Барон, не будучи суеверным, согласился с пожилым графом, втайне лелея мечту, что в ближайших городских воротах стариков-мстителей задержит наряд ликторов — допустим, за потенциальное нарушение «Пакта о Нейтралитете». Поскучаем недельку под домашним арестом, остынем, тем дело и кончится.
— Дамы и господа! Позвольте предложить вам блестящую идею…
Увы, в мечты барона вторгся мастер казуистики и вождь бумажных крыс, не к ночи вышеупомянутый стряпчий Тэрц. Он обратил внимание собравшихся, что в орденском запросе указаны только фамилии рыцарей-квесторов — Вертенна, Ривердейл, Панчоха и так далее, — а имена пропущены для краткости или согласно каким-то малоизвестным традициям Ордена Зари. Таким образом, формально родичи получали зыбкую возможность положительно ответить на запрос, запустив карусель квеста. И назавтра выступить в поход на условно-законных основаниях.
Завет, статья, параграф, примечания.
Могу в письменном виде.
Совет Тэрца барон полагал бредом свихнувшегося крючкотвора, почище шестиногого скорохода Йована Сенянина. Канцелярия Ордена не могла принять такой ответ к рассмотрению, имея в наличии иск Трепчика-младшего. Канцелярия просто обязана была объявить квест сорванным, а лжеквесторов — нарушителями Завета и скрытыми врагами идеалов. Такой вариант вполне устраивал здравомыслящего Конрада. Поэтому он, в числе прочих родичей, спокойно подписал ответ и удалился на встречу с вигиллой, — никоим образом не ожидая подвоха.
И вот на тебе!
Мир, незыблемо стоявший на черепахе канцелярий, зашатался.
CAPUT XI
«А разбойник честной точит ножик стальной — то ль зарезать, а то ли зарезаться…»— Кто ж мог предположить, сударыня… А теперь не согласитесь ли вы ознакомить собравшихся с новой версией событий?
Для экономии времени Анри просто восстановила экран Великого Немого, накрыв им всех, включая стойку с алебардами.
— Благодарю, коллега, — сказал перед началом сеанса начищенный до блеска раскольник, ворочаясь в гнезде. — Если хотите, могу помочь с концентрацией флогистона. Нет? Ну, как хотите…
В лезвии огромной секиры проступило лицо.
Просперо Кольраун, боевой маг трона, деликатно улыбался.
Копя ману в праздности, согласно Нихоновой школе, Просперо был слишком бережлив, чтобы после бессонной ночи куда-то ехать во плоти. Бассейн, массаж, фрукты-галлюцинаторы; успокаивающие пляски рабынь с бубнами, медитативный квинтет свирельщиков. Но отчего бы и не протянуть из бассейна в дом старого друга тоненькую ниточку амбит-связи? Для нас сто поприщ — не крюк…
Следующие полчаса Анри бранила себя за преступную потерю бдительности. Не отследить присутствие чужого инстант-образа! Проморгать структуральные изменения мана-фактуры в саду! Расслабиться наипозорнейшим образом! — и тебя, подруга, никак не обеляет тот факт, что это сам великий Кольраун, чистильщик гробницы Сен-Сен, победитель Септаграммы Легатов, дрессировщик Василиска Прекрасного…
Интересно, откликается ли он здесь на прозвище Альраун?
Или обижается, как обычно?
Проверять Анри не рискнула.
— Все, что ни происходит, к лучшему, — задумчиво пробормотал Месроп Сэркис, глядя, как экран после финала идет рябью, сворачиваясь.
Анри подумала, что у начальства очень странные обобщения.
— Если Чуриху в качестве награды были предложены сами квесторы, — продолжил толстяк, сцепив пальцы на животе, — их старались брать живыми. Высший Совет некромантов — господа умные и практичные. Они в курсе, что от способа умерщвления объекта и времени, прошедшего от мига первой смерти до старта насильственной витализации, зависит ряд существеннейших параметров будущего дрейгура. Не хочу отнимать ваше драгоценное время, друзья, но уж поверьте на слово. Квесторов брали живьем.
— Логично, — кивнул с лезвия раскольника Просперо. — Анри, кто из квесторов был первым выведен из строя при захвате?
«Сарабанда» превратилась в безумную пляску менад. Зеленоватые капли пламени отделились от рук человека в хламиде, веером уйдя во тьму за окном. Миг — и чародей мешком осел на пол…
— Кристофер Форзац, некромант.
— Физическим путем? Магическим?
— Магическим.
— Логично. Первым обезвредить квалифицированного мага, увлечь квесторов боем с дрейгурами, дать насладиться собственным боевым мастерством и без помех ввергнуть в беспамятство. Узнаю почерк Чуриха. Я бы действовал точно также.
Три года назад Анри присутствовала на лисьей ловле, закрывая «Дело лис-оборотней». Женщины Уккле, города-сателлита столицы, подали челобитную в Трибунал, жалуясь на телесное истощение мужей и опасное сокращение рождаемости. Следствие выявило рыжих виновниц, Тихий Трибунал выслал арест-команду, усиленную сворой борзых. Вигилла своими глазами видела, как пара борзых догоняет поднятую из норы лису, нависает с двух сторон над низкорослой добычей и останавливает, крепко взяв зубами за уши. Лиса визжит от боли, тщетно пытаясь вырваться, а борзые ведут ее к ближайшему камню и начинают, не отпуская ушей, бить мордой о природное орудие пытки. После чего волокут оглушенную, беспамятную лису в клетку, возле которой ждет кто-то из вигилов, чтобы зачитать арестованной ее права и обязанности.
Неприятная картина, если не видеть заранее мужчин из Уккле, стараниями лисиц доведенных до слюнявого бессилия евнухов.
Разговор о захвате рыцарей Утренней Зари напомнил давнюю охоту.
Капитан Штернблад взял раскольник, собрался крутануть особо извращенным образом, но раздумал. Поставил оружие перед собой, взял древко двумя руками, вгляделся в отражение лица мага на стали:
— Просперо, ты ведь понимаешь: везти таких людей по дорогам, тайно, пусть даже в одурманенном виде… Слишком большой риск. Слишком долго. Куда ни кинь, все слишком.
— Есть масса скоростных порталов, которые трудно отследить волхвам-локаторам. Спатиумы третьего рода, блиц-дромосы, личные визитаторы… Волхв берет захват мана-фактуры коридора по схеме Касагрена, что обеспечивает очень незначительную ширину расходимости «пьяного луча», а здесь другие принципы. Думаю, чурихцы ушли сразу после захвата, вместе с оглушенными квесторами. А дрейгуров-мертвецов увезли на кладбище для повторного захоронения наемные работники, которым Чурих хорошо заплатил.
— Начать поиск наемников?
— Пожалуй. Но я о другом. Месроп, выходные дни влияют на подготовку объекта к дрейгурации?
— Да, — криво усмехнулся толстяк. — По выходным дрейгурация нежелательна. И в первый день недели. Дрейгур плохо ходит, подчиняемость командам ниже стандартной. Сыпь по телу, хронический кашель. Идеально — третий-четвертый день.
— Это хорошо. Если квесторы в Чурихе, они еще живы.
— Силовой вариант освобождения? — вмешался барон, жестом указывая на развешанное кругом оружие. — Я не сомневаюсь в ваших возможностях, любезный Просперо. Я даже уверен, что в случае вашего вмешательства Чуриху придется вечно восстанавливать не одну башню из трех, а минимум две. Или остаться безбашенным. Но вы не в состоянии отвлечь на себя все силы Чуриха одновременно. Заложников успеют ликвидировать, а тела — уничтожить. Нет тела — нет дела. Прямые доказательства у нас отсутствуют, Высший Совет подаст жалобу и окажется прав по всем статьям… А на дедовой стайне крюков перцануть — треску не оберешься! Простите, господа, это остаточные явления… Я имел в виду, что суд не примет нашей версии в качестве оснований для силового варианта.
Лезвие раскольника затуманилось.
— Вы правы, барон, — после длительной паузы сообщил Просперо, являясь вновь. — Мы в Ложе Бранных магов слишком привыкли полагаться на радикальные методы. Спасибо за мудрый совет.
Конрад фон Шмуц поклонился.
— Вы бы и сами поняли это, друг мой. Просто я успел первым. Ах, будь у нас возможность проникнуть в Чурих незаметно! Или на законных основаниях… Судари чародеи, никого из вас не приглашали в тамошние пенаты? На вечеринку, симпозиум, защиту диссертата? Консультантом, наконец?
— Увы, — нахмурился Месроп, колыхнув щеками.
— Увы, — поддержал бывшего некроманта Кольраун.
Вдруг лицо Просперо просияло и выпятилось над лезвием, обратясь в сверкающий от возбуждения пузырь. Стал слышен квинтет свирельщиков, играющий «Гробницу Люл-ли» в переложении для духовых.
— Стойте! На банкете по случаю успешной защиты своего диссертата малыш Андреа имел частную беседу с Наамой Шавази!
Председатель Тихого Трибунала подпрыгнул мячиком:
— Наама? Сестра-Могильщица? Член Высшего Совета некромантов?
— Да! Малыш сам мне рассказывал. И показал визитку Наамы, с руной Дамбалла.
— Лейб-малефик Мускулюс был частным образом приглашен в Чурих?
— Выходит, что так. Малыш сперва решил, что здесь кроется амурный интерес. Молодость, то да се… К счастью, малефики — не самые доверчивые люди на свете. Профиль обязывает. Здраво поразмыслив, он раздумал искать любовных приключений в башнях Чуриха. А визитку спрятал в секретер, на память.
— Раздумал? — со странной интонацией переспросил барон. — А ведь придется…
И Анри почувствовала, что настал ее звездный час.
— Господа, я видела сударя Мускулюса в деле. Он великолепен. Председатель Месроп может подтвердить. Но внедрять его в Чурих одного — значит провалить дело. Я предлагаю свою кандидатуру в качестве сопровождения.
На лицах мужчин появилось совершенно одинаковое, подозрительно-радушное любопытство. Как же они все-таки отличаются друг от друга, думала вигилла. Морщинистый, лысенький, юркий прокуратор Цимбал. Вальяжный атлет, ленивый богатырь Просперо; дремлющий в логове ураган. Щуплый крошка Штернблад, хладнокровный и беспощадный, как зернышко смертельно опасного яда. Обаятельный пузанчик Месроп с его вечной полуулыбочкой, похожей на топор палача. Очень разные. И очень похожие, когда выпадает возможность поставить на место даму, рискнувшую вмешаться в стройный ход мужских мыслей.
Особенно если в воздухе пахнет скабрезностью.
— Позвольте узнать, милочка, — тоном лекаря, беседующего с хронической симулянткой, начал Месроп Сэркис, — под каким соусом вы намерены сопровождать Андреа Мускулюса в Чурих, во время его… гм-м… предположительно интимного визита к Нааме Шавази? Вы рассчитываете, что перспектива… м-м… любовного трио так обрадует опытную некромантку, что она утратит бдительность? Или я вас неверно понял?
