Впрочем, кенты были, так сказать, на первое. А вот на второе нам подали такое, что я мигом забыла и о дихлофосе, и о привычных наших дрязгах. Никанор Семенович вызвал дядьку в зеленом ватнике - дежурного Тех-ника, - тот поколдовал около дверей и возле окна, щедро посыпая паркет мукой, после чего включил мигающий разноцветными лампочками ящичек. Система была знакомая: последняя новинка против подслушивания. Никанор Семенович подождал, пока за Тех-ником закроется дверь, а затем вздохнул и достал из красной папки несколько листков бумаги с привычным грифом "Совершенно секретно. Экземпляр №...".
Документ прислали прямиком из Генеральной прокуратуры. Такие мы уже получали, и речь там, как правило, шла о старых знакомцах-"железнодорожниках", совершивших очередной подвиг. Но на этот раз речь зашла не о пропавшей нефти, не о сгинувшей неведомым образом электроэнергии и даже не об украденном ноу-хау.
Вначале я ушам своим не поверила, настолько все услышанное походило на дурной боевик. Три дня назад некто, говоривший с узнаваемым славянским акцентом, позвонил прямиком в Пентагон, предложив за сходную цену приобрести несколько файлов, извлеченных непосредственно из главного компьютера командования ракетных войск стратегического назначения.
Не американских РВСН - наших.
Такого еще не было. "Железнодорожники" и прочая "братва", как черт ладана, избегали политики. Но сразу вспомнился рассказ излишне откровенного парня, поспешившего поверить в смерть Панченко-Капустняка. Если боженька "в законе", то почему бы не "расколоть" компьютер РВСН?
Но неведомый штукарь, к скорби его великой, просчитался. В Пентагоне не обрадовались - там пришли в ужас. Если уж начали пробивать такую защиту!..
Через час об этом знали у нас в столице. Министр обороны бегом побежал к президенту. Пресса еще не успела пронюхать, но в любой момент история может всплыть, и тогда!..
Что будет тогда, Никанор Семенович не стал уточнять. Хватило и того, что пухлые щечки сменили цвет, превратившись из розовых в салатные.
Стало ясно - будет лажа. Этого городу не простят. Даже если компьютер "хакнули" не "железнодорожники", а какие-то другие умельцы. Слишком велика наша слава. Велика - и вполне однозначна.
В кабинет я вернулась злая, мечтая лишь об одном - убежать, да побыстрее. Но не тут-то было. Прямо в моем кресле обнаружился некий чернявый субъект в куцей курточке и совершенно наглого вида. Мерзкий такой субъект. Стрикулист.
- Эра Игнатьевна?
- на прыщавом лице блуждала улыбочка, левый глаз странно дергался - словно вот-вот собирался подмигнуть.
- Заждался я вас, заждался...
Первая мысль, вслух не высказанная, была проста: "Пшел вон!" Вторая, тоже про себя: в мой кабинет просто так не пускают. Значит?
- Удостоверение предъявите!
- как можно спокойнее предложила я, уже догадываясь, что увижу.
Этого делать стрикулисту явно не хотелось. Он помялся, подвигал ножкой:
- Ну зачем так сразу - удостоверение! Я же, можно сказать, неофициально. Просто так зашел.
Я ждала - молча, не говоря ни слова. Стрикулист вздохнул, полез куда-то во внутренний карман.
Бордовая книжечка, щит с перуном. Так и знала! Фамилию прочитать не дали развернули только на миг.
- Я, знаете, на минутку. Сказать. Точнее, посоветовать. Закрывайте вы это дело, Эра Игнатьевна! И убийца у вас есть, и оружие. Чего еще вам нужно?
"Это дело". Даже переспрашивать не надо - и так ясно.
- А мы вас не забудем! Организация у нас уважаемая, солидная, наша помощь всегда пригодится.
Если б не его наглая улыбочка, я скорее всего вступила бы в переговоры. Всегда полезно узнать что-то новое. Но уж больно нагл, стрикулист! Привык "корочками" козырять, сволочь! Как их Саша ненавидел!
- Закрывать дело не считаю возможным. Все?
Усмешка стала шире, желтые зубы - клыки!
- оскалились.
- Не считаете, значит?
Отвечать я не стала. Уверена, со слухом у него все в порядке.
- Видите ли, Эра Игнатьевна, я привык добиваться своего. А методы бывают различные!
Улыбка растянулась до ушей, затем исчезла:
- Мы ведь о вас все знаем! Бытовое пьянство, сувенирчики от подследственных... Я ведь вас, Эра Игнатьевна, можно сказать, пожалел. Сунул бы сейчас вам в стол конверт с долларами - и все. Времена нынче сложные, сами знаете. В колониях таких, как вы, не любят! Хорошо, если одних вертухаев обслуживать придется!..
Говорят, самый страшный гнев - гнев бессилия. Саша, когда говорил о таких, бледнел, терял голос...
- Убирайтесь!
Прыщавая рожа скривилась. Стрикулист вздохнул:
- Скоро сами все поймете, Эра Игнатьевна, да только поздно будет. Я ведь с вами неофициально, по душам, так сказать...
- Неофициально? Просто взяли и зашли?
Мысль мне понравилась. Старший следователь прокуратуры входит в свой кабинет и обнаруживает...
От первого удара он присел. Второй бросил его на пол.
- Сука! Пожалеешь!
Я достала из его кармана удостоверение со щитом и перуном, открыла форточку - и бордовые "корочки" сизым голубем упорхнули прямиком с четвертого этажа.
- А это тебе за "суку"! Ползи, пока кенты не подобрали!
Выйти из кабинета стрикулисту оказалось затруднительно, но я помогла.
В три пинка.
5
Руки дрожали - даже дома, даже после рюмки коньяка. Ненавижу! Эти - хуже всех, хуже жориков, хуже прокуратуры, будь она трижды!.. Наглые, уверенные в себе, в своей скотской безнаказанности. Сашу забирали трижды, целый год держали в "психушке". Страны рушатся, Армагеддон в разгаре - а этим хоть бы хны! Случись Потоп, к Ною, когда он пристанет к горам Араратским, тут же подойдет такой, с "корочками", и . начнет душевный разговор.
Хорошо, что я работаю не на них. По крайней мере, это знаю точно. А в целом - плохо. Плохо, сотрудник Стрела! Сорвалась, причем не в первый раз. Но сегодня - случай особый. С этими срываться нельзя - вцепятся, не отцепить! Прав Девятый, пора лечиться!
Да, плохо. Считай, испортила себе субботний вечер. Неделю назад тоже работала допоздна, пришлось заниматься алкашом Молитвиным, свидетелей опрашивать; и вот снова субботний вечер, настроение -самое паскудное...
Я включила компьютер, но почты не было. С Голицыными явно вышла неувязка. Я представила себе, как Пятый рычит на перепуганных клерков, как лично берет энциклопедию на букву "Г", и почувствовала себя немного легче. Совсем немного.
Впрочем, рецепт хорошего настроения я знала: горячая ванна, две рюмки коньяка - и пластом на кровать. Закрыть глаза, руки вдоль тела. Полчаса - и все пройдет. То есть проходит.
Иногда.
Я расстегнула мундир, вспомнила об обязательной свечке Николе Мокрому (дабы вода была теплее), с тоской поглядела на уже привычные разводы на потолке...
Звонок - громкий, протяжный.
В дверь.
Первая мысль, естественно, самая скверная. Стрикулист и его начальники оказались чересчур обидчивыми, доллары уже лежат в почтовом ящике, Никанор Семенович подмахнул ордер...
Стоп!
Я застегнула мундир. Прошла в комнату, открыла ящик стола, где притаился браунинг. Взять? Нет, сначала спросим.
К двери пришлось подходить так же, как днем раньше к жилищу алкаша Залесского - по стеночке. Вдруг эти идиоты решили разыграть "сопротивление при аресте"? Кто знает, может, у них свой "боженька" имеется - который Первач-псов отводит?
-Кто?
Если "телеграмма" или "газовый надзор" - тогда по схеме. Тоже стандартная процедура, но на свой лад. Пятерых положу - не меньше.
- Это я, Ирина! В-волков. Если вы заняты...
О Господи!
Почему-то в первый миг я испугалась. Даже больше, чем если бы стали ломиться в дверь. Но затем испуг сгинул, и я поняла: низких лекарств от плохого настроения уже не требуется. Игорь! Как хорошо!
- Я не занята! Сейчас!
В руке Маг по имени Истр держал букет лиловых хризантем, в другой большой пакет, за спиной - гитара в знакомом зеленом чехле.
- В-вам!
Не выдержала - ткнулась лицом в цветы. Боже. мой, как хорошо!
- Спасибо, Игорь! Но Так нельзя, вы меня совсем избаловали... Проходите, проходите!
И только тогда, когда он переступил порог, я сообразила. То есть я ничего не сообразила, просто поймала его взгляд.
Форма!
Ты же в форме, дура! В синей, прокурорской форме, с погонами, с Фемидой в петлицах. Еще бы браунинг взяла! В зубы.
Прокол. Провал. Все!
- Вас форма удивляет?
Удивляет? "Сэр, а не странно ли вам, что этот джентльмен зачем-то встал на табурет и намыливает петлю? Ничуть, сэр, я тоже чистоплотен!"
- П-почему удивляет?
- Игорь вновь улыбается, и у меня отпускает сердце. Где вы работаете, я, т-так сказать, в курсе... а форма вам, между прочим, очень идет. Как сказал бы один отрицательный исторический п-персонаж, "чегтовски"! Или даже "архичегтовски"!
Заступница-Троеручица, ну конечно! Не полные же идиоты те, кто его готовил! Пятый, конечно, идиот, но есть еще Девятый...
- Я вам, Ирина, с-слегка завидую. Быть п-прокурором в этакой фольклорно-мифологической реальности! За г-год, уверен, можно набрать материала на д-докторскую, минимум.
Остается согласиться, улыбнуться и направиться за вазой. Хризантемы, Господи! Никогда в жизни мне не дарили хризантем!
Между тем Игорь нерешительно топчется в передней, явно не зная, куда девать пакет. Наконец осторожно ставит его в угол.
- Пицца, - сообщает он, уловив мой удивленный взгляд.
- Вчера вы угощали м-меня анчоусной, а я купил с осетриной. Н-надеюсь, не помялась. Хризантемы это, так сказать, обряд, а вот п-пицца - основа делового ужина, поскольку я потревожил вас исключительно по делу.
Спорить не стала. По делу так по делу. С осетриной так с осетриной.
Впрочем, о деле за ужином Игорь не сказал ни слова, и я мысленно поблагодарила его за подобную чуткость. Мой кивок в сторону коньячной бутылки был проигнорирован, и я (опять мысленно!) устыдилась. Того и гляди, решит, что я пытаюсь его споить!
Наконец на столе появился кофе (спасибо Сурожанину, и на этот раз не оплошал!), Маг откинулся на спинку кресла, осторожно отхлебнул черный дымящийся напиток.
- От-тменно!
- констатировал он, и я возгордилась.
- Кофе у вас, Ирина, б-божественный, и это не просто похвала, а тонкий намек на то, о чем я хотел с в-вами поговорить.
- О Боге?
- удивилась я.
Почему-то вспомнилось: "...боженька у них живой. Понятливый бог..."
- Скорее, о богах.
В его руках появились четки - темные круглые бусины на прочном шнуре. Пальцы привычно заработали: бусинка, еще бусинка, еще...
- Знаете, п-побродил по городу и немного очумел. Ну, к-колоды с иконками, инструкции, так сказать, к к-камланию, "наклейки качества" - эт-то я и раньше видел, у нас их уже целая коллекция. Но вот к-канализационные, извиняюсь, люки...
- Как?
- поразилась я.
- Обычные, чугунные. Т-то есть это у вокзала они обычные и на окраинах. А в центре что н-ни люк, то со значком. И н-непростым значком! Прямо к-карты Таро! То есть, конечно, это не Т-таро, знаки другие, но хотел бы я взглянуть на п-план города и прикинуть к-комбинации!
У Мага оказался острый глаз. Столько лет ходила по этим люкам! А хорошо бы с планом города поработать, жаль, времени мало!
- А церкви сосчитали?
- улыбнулась я.
- Говорят, их у нас больше, чем в Риме.
Игорь кивнул - серьезно, без улыбки.
- М-много... Знаете, в XII веке халиф М-мансур как-то обмолвился, что обилие мечетей - это свидетельство б-близости Судного Дня. Так вот, об этом самом Судном Д-дне. Вчера вы д-дали мне журнал. П-признаться, не спал полночи, штудировал. В немецком не силен, пришлось звать д-демона, то есть искать словарь в Интернете...
В этот миг я ощутила себя господином Изюмским - мои извилины дружно издали жалобный скрип. Журнал? Словарь? Но тут, видать, сам пророк Наум снизошел и наставил - на ум. "Шпигель"! Я подарила ему "Шпигель" с письмом гражданина Егорова!
- В-вы сами читали, Ирина?
- Что?
- очнулась я.
- Увы, не успела. У меня тоже с немецким слабовато.
- Т-там, как мне кажется, не очень удачный перевод, н-некоторые мысли, так сказать, смазаны, но главное понять можно. Знаете, б-батюшка оказался гораздо умнее, чем думалось. Вы действительно не читали?
Внезапно я уловила его взгляд - и замерла. Серые глаза смотрели без тени улыбки, холодно, сурово.
- Нет!
- Я даже подалась вперед, словно чем-то провинилась перед сероглазым Магом.
- Но если надо...
Он улыбнулся, ямочка на подбородке стала глубже, и я облегченно вздохнула. Почудилось!
- К-конечно! Я т-только сниму ксерокс, еще не успел. Да, батюшка умен, и весьма. Его эсхатология, можно сказать, железная.
- Про Армагеддон?
- осмелилась поинтересоваться я.
- У батюшки свой в-взгляд на Армагеддон. И очень любопытный. П-причем он пришел к нему исключительно на, так сказать, церковном м-материале, что вообще уникально. Ну, в-вы потом почитаете.
- Расскажите, Игорь!
- взмолилась я.
- Все-таки вы - специалист!
Ал! Язычок прикушен. Еще не хватало добавить: "А я - просто внедренный сотрудник".
Бусинки на четках забегали быстрее. Улыбка исчезла, тонкие губы на миг сжались.
- Если в самом к-кратком виде, то получается так. Мир Б-божий был сотворен единым и имел б-больше реальностей, чем н-наш. Но грехопадение разбило его на части: н-небо, то есть обитель светлых духов, землю - так сказать, н-нашу юдоль; естественно, ад и еще многое - п-помельче. Например, сфера "м-малых народцев", если пользоваться термином моего любимого Саймака. П-причем дробление шло постепенно, достигнув к-кульминации где-то два-три века назад. Пока улавливаете?
Я кивнула - и не только из вежливости. Об этом мне уже рассказывали. Очень давно, когда у меня еще не хватало мозгов, чтобы понять такое. Саша, Саша, почему тебе досталась такая дура! Мне бы слушать, слова не пропуская!
- Итак, иные реальности отпали, и человека, так сказать, Ад-дама, заперли в земной юдоли. Но, как известно, Господь обещал вернуться. И не п-просто, а во славе Своей. П-понимаете намек?
Понимаю ли я? Наверное, понимаю. Все-таки я не только баба в мундире, но и его "коллега".
- Отец Александр хочет сказать, что Второе Пришествие - это воссоединение всех реальностей?
- Именно!
- Игорь быстро кивнул.
- Причем, к-как и обещано, все сие будет происходить незаметно, яко тать в нощи. И небезболезненно. Отсюда - Армагеддон, бледные к-кони, стрекозы с реактивными двигателями. Однако же все сие д-должно благополучно завершиться к славе Господней; если мы. Ад-дамы, в очередной раз не нашкодим.
Четки исчезли, в руках Мага появился знакомый журнал. Зашелестели страницы.
- В-вот! Это, пожалуй, самое интересное. Второе Грехопадение как угроза П-прекрасному Новому Миру.
- Грехопадение?
- поразилась я.
- Это когда Адам, Ева...
- ...И д-древо. Совершенно верно. Отец Александр исходит из того, что Грехопадение состояло в отказе смиренно п-принимать дары Божьи и переходе к их, так сказать, интенсивной эксплуатации. И вот сейчас м-мир творится заново, и вновь Адам на перепутье. Тут батюшка уже явно п-прощается с каноническим православием. Он считает, что все здешние к-камлания: иконки, булочки, отрывные молитвы - это, так сказать, к вящей славе Б-божьей. В Новом Мире - н-новые обряды. А вот нечто иное - это опасно.
Игорь замолчал, словно давая мне время осмыслить. "Иное"? Уж не кровь ли это во славу самозванного "боженьки"? Не право на убийство для "ганфайтеров"?
- В этом случае Новый Мир, не успев сформироваться, н-начнет распадаться, апокалиптический взрыв, революция вместо эволюции. И будто он уже наблюдал некоторые, как считает, опасные п-проявления.
