- Что? Вы? Ну конечно... Ах да, я понял. Можно сказать и так. Я в доле. Мы все в доле, и мои предложения остаются в силе. Я ведь вас не покупаю, хотя бы потому, что вы не продаетесь; я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество. А не продаются чаще всего или круглые идиоты, или пустышки, которых никто не покупает; или умные люди, хорошо знающие себе цену. Ведь так?
- Ведь так.
- Я подумал, по вредной буквоедской привычке, что у Шемета слова разошлись со смыслом, как в море корабли. "Знать себе" цену не значит
- не продаваться. Если быть буквалистом, это скорее значит - продаться за свою, чаще всего изрядную, цену. И потом радоваться удачному акту купли-продажи.
Если это характеристика умных людей, то я умный.
Наверное.
Или кокетничаю?
- Димыч, я умный?
- спросил я у своего соавтора.
- Дурак, - без колебаний ответил Димыч.
- Ну и ты дурак.
- Ну и я дурак.
- И я дурак, - присоединился Ленчик, ворочая на коленях туго набитую сумку.
- Вы знаете, ребята, тогда я тоже дурак.
- Костя Шемет лихо объехал лужу посреди трассы и громко, искренне расхохотался.
Полагаю, наш совместный диалог показался ему остроумной шуткой.
- Рецепт успеха.
- Я откинулся на спинку, глядя в потолок салона. Берется немолодой мужчина с остеохондрозом, женатый, имеющий сына, щепотка нереализованного тщеславия, гордыни по вкусу... И берется "Технология взрывного метабоя" за шестьдесят девять гривен с учетом почтовых расходов. Смешивается, взбивается, выплескивается. Результат превосходит все ожидания.
Шемет недоуменно приподнял плечи, неприятно став похожим на грифа-стервятника.
- Технология? А, эта идиотская кассета!.. Он мне ее показывал, наш Брюс-Ли-Монахов. С плясками, песнопениями и комментариями. Я выдержал примерно полчаса. А вы?
Ответа он не ожидал.
Ответ был ему прекрасно известен.
- Ребята, парни, господа! Ну вы ведь не станете серьезно относиться к этой лабуде?!
Я смотрел на аккуратно подстриженный затылок Шемета. Я соглашался: серьезно относиться к этой лабуде невозможно. Для нас невозможно, для Большого Босса невозможно, для боксера Отбитыча и молодого инструктора Арьки невозможно.
Возможно лишь для беглого Монаха и княгини Ольги, грозы насильников.
Что общего между мной, Ленчиком, Костей Шеметом и его людьми?
Что общего между девушкой с лошадиной физиономией и лысоватым мужчиной сорока с лишним лет от роду?
Что?
Где-то тут крылась зацепка, ниточка, начав с которой удалось бы размотать весь клубок.
Если б еще знать: хочу ли я его разматывать?..
* * *
Возле Дворца бракосочетания, в маленьком круглом закутке между музыкальной школой им. Коляды и собственно Дворцом, был видеосалон.
Он снабжал людей фильмами, а брачующихся - операторами для съемки. Внутри видеосалона, между выставочным зальчиком и лестницей в
полуподвальный склад, была комната, забитая доверху всякой аппаратурой. Аппаратура жужжала и щелкала.
В комнате, встав в углу плечом к плечу, были мы.
Мы внимали миниатюрной девице с лисьей мордочкой.
- Вот твоя кассета.
- Лисичка-сестричка порылась в столе и выдала Ленчику приснопамятную "Технологию...".
- Ничего особенного, кроме защиты от записи. Видел, там в правом верхнем углу такая радужка мелькала?.. Ну, квадратик цветной?
Ленчик кивнул.
- Защиту я сломала, вот тебе запись.
- Из недр стола родилась вторая кассета и перекочевала в Ленчикову сумку.
- Только учти: качество резко упало. Полосы, хрип, цветность плывет. Наверное, если б мои шефы на железо не скупились... Короче, если очень надо, можно записать качественно. Но будет стоить денег. Договариваться?
Ленчик отрицательно помотал головой.
- Теперь дальше. У тебя паранойя, Леонид свет Владимирович! И я сдам тебя в психушку, если ты не ублажишь меня сладостями. Никаких "двадцать пятых кадров" органами не обнаружено, кодированная информация отсутствует, звукоряд проще пареной репы, музыка просто плохая. Проверено вдоль и поперек, в силу моих скромных возможностей.
Лисичка явственно облизнулась.
Язык у нее был длинный и шелковистый.
Странный язык.
- Спасибо, Аллочка.
- Вежливый Ленчик достал шоколадку, с поклоном преподнес лисичке, и та мгновенно зашуршала оберткой.
- Я тебе очень признателен.
Спустя пять минут мы всей компанией шли по Сумской, болтая о пустяках.
Кассета-оригинал лежала в моей сумке.
- ...тебе звонили, - с порога заявила жена, вытирая полотенцем руки, мокрые после стирки.
- Какая-то Татьяна. Татьяна Монахова. Очень просила заехать. Адрес оставила,
- А почему не перезвонить?
- удивился я.
- У нее телефон сломался, она с автомата звонила. Сказала: от мужа письмо пришло.
Когда я, прихватив бумажку с адресом, пулей вылетел из квартиры, меня преследовал укоризненный взгляд жены.
Ну, ясное дело, даже не пообедав... пьеса "Река Сумида", "спутник героя" делает жест разочарования, реплика: "...и в западные земли вслед за ней все души устремились..."
Итак, она звалась Татьяной?!
ДМИТРИЙ
Звонок пробулькал невнятную трель, которая, вероятно, должна была изображать фрагмент популярной мелодии, - и дверь почти сразу со щелчком распахнулась.
Создалось впечатление, что госпожа Монахова все это время ждала нас в прихожей.
- Заходите, заходите!
- "Просто Татьяна" заулыбалась и поспешила пояснить: - У меня сегодня что-то вроде маленького праздника! Шурик в себя пришел, его из реанимации в обычный стационар перевели. Я уже побывать у него успела. Врачи говорят: теперь быстро на поправку пойдет! И от Вовки письмо пришло, пишет: жив-здоров... Да вы проходите, проходите, туфли можно не снимать, у меня все равно не прибрано!
Мы проходим. И немедленно обнаруживаем в комнате, куда нас приглашает Монахова, знакомую долговязую девицу по имени Ольга, ходячий ужас расхитителей девственности.
- Здравствуйте...
- Бонжур, мадмуазель!
- У Олега сегодня явно шутливое настроение, и это ясно говорит мне: он собирается ставить эксперименты.
- Наслышаны, наслышаны о вас! Позвольте поцеловать вашу доблестную ручку, которая повергла в прах шестерых негодяев!..
Олег делает шаг вперед, собираясь осуществить продекларированное намерение - и тут девица с неожиданным проворством шарахается от него прочь. Шарахнулась, и сама устыдилась своего порыва, зарделась, аки майская роза... отчего стала выглядеть куда более симпатично.
- Ну что вы, Оленька?!
- комично хватается за бороду мой соавтор.
- Мы с Дмитрием - меня, кстати, зовут Олег, почти ваш тезка!
- мирные люди, и даже бронепоезда на запасном пути у нас нет. Зачем дергаться, зачем стулья ломать? Я действительно хотел поцеловать вам руку - а вы что подумали? Похоже, я чудом избег ужасной участи!
Он паясничает вполсилы.
Для затравки...
Это его девиз: "Малознакомого собеседника надо чуть-чуть раздражать, тогда он злится и говорит правду".
- Ничего я не подумала!
- Ольга заставляет себя взглянуть Олегу в лицо; глаза девицы слегка на мокром месте.
- Как-то само... само собой получилось. Извините.
- Да ладно, не за что извиняться!
- вклиниваюсь я, дабы не торчать молчаливым столбом посреди комнаты.
- Со всеми бывает.
Я не уверен, что это бывает со всеми, но слово не воробей.
Не вырубишь топором.
- Вы за стол, за стол садитесь, я сейчас еще две рюмки достану, спешит внести свою лепту в "устаканивание" ситуации хозяйка дома.
Только тут я замечаю: на столе красуется початая бутылка коньяка "Коктебель", две рюмки, изрядная горка бутербродов с сыром и ветчиной, вазочка с фруктами, печенье... Выходит, "устаканивать" будем в прямом смысле слова.
А бутерброды - это хорошо! Это правильно. Мы ведь после тренировки даже пожрать не успели, сразу сюда мотанули.
- Я же говорила: у нас тут маленькие посиделки. А то я в последние дни совсем извелась, вот и позволила себе немного расслабиться.
Я ее понимаю. Я ее очень хорошо понимаю! Когда сын висит несколько дней между жизнью и смертью, а муж пропал незнамо куда, - поневоле изведешься! И вдруг разом выясняется: и муж нашелся (или почти нашелся, скоро узнаем), и сын очнулся, пошел на поправку.
Все понятно.
- Вы, Оленька, тоже выпейте, вам сейчас не повредит.
Оленька судорожно кивает и со всей осторожностью присаживается на краешек стула. Со стороны кажется: она готова опять вскочить при малейшей опасности.
Нервишки шалят?
Олег уже уцепил бутылку, вертит ее в руках, озабоченно нюхает. Это у нас обоих вошло в привычку - с тех пор как пару раз нам подсовывали "пальной" коньяк, пахнущий отравленными им же клопами.
- Вполне приличный питьевой коньяк, - выносит он свой вердикт.
- Можно употреблять вовнутрь.
- Питьевой? А что, бывает другой?
- удивленно интересуется Монахова, доставая рюмки.
- Бывает!
- радостно сообщаю я, ибо этот вопрос возникает почти всегда.
- Коньяк бывает коллекционный, питьевой и технический - для протирки физиономии продавца!
Ольга, не удержавшись, прыскает в ладошку и наконец расслабляется.
Эту классификацию разработал в свое время наш приятель и "собрат по перу" Андрей Шмалько. Кстати, смех смехом, а классификация вполне точная.
Подождав, пока хозяйка займет свое место за столом, Олег торжественно разливает коньяк по рюмкам. Рюмки у "просто Татьяны" правильные: небольшие, пузатые и с короткой ножкой.
- За то, чтоб вся эта история благополучно закончилась, и чем скорее, тем лучше!
- провозглашает он тост.
- Ох, Олег, ваши бы слова - да Богу в уши!
- вздыхает Монахова, потом вздыхает еще раз и делает глоток.
Присоединяюсь.
Коньяк действительно питьевой.
Поставив на стол рюмки, мы, как два оголодалых хищника, набрасываемся на бутерброды с ветчиной.
- Дмитрий, если хотите курить, - курите. Здесь можно.
- Монахова извлекает откуда-то из-за спины бронзовую пепельницу в форме остроносой туфли.
- А вы, Оленька, рассказывайте. Дмитрий с Олегом, собственно, за тем и приехали.
Это мы, значит, приехали.
Никто нам не звонил, не звал, адреса не оставлял - сами приехали, коньяк учуяли, на хвост упали, сейчас приставать начнем...
Это я вредничаю, если кто не заметил.
- Да, в общем, рассказывать особо нечего...
Ольга явно не знает, с чего начать. Нервно хрустит пальцами, машинально пытается чем-то занять руки и в конце концов принимается накручивать на палец каштановый локон - точь-в-точь как моя жена!
- Вчера ко мне письмо пришло. От Владимира. Ну, я сразу Татьяне... Татьяне Васильевне ("Ой, Оленька, ну какая я вам Васильевна?!" - кокетливо машет рукой хозяйка) позвонила, привезла ей письмо. Собственно, вот оно. Олег... ("Ой, Оленька, ну какой я вам Семенович?!" - в тон откликается Олег, усмехаясь)... Вы, я слышала, инструктор по карате, и Володя у вас в свое время занимался... Вы лучше сами прочтите письмо - а потом скажите: может быть такое, о чем там Володя пишет?! А то я уж сама не знаю...
- Давайте письмо.
Надорванный конверт с торчащими из него тетрадными листками в клеточку, мелко исписанными от руки, перекочевывает к Олегу.
- Почерк разборчивый. Я вслух прочту, чтобы и Дмитрий слышал.
- Мой соавтор обводит присутствующих вопросительным взглядом.
Возражений не поступает.
МОНАХОВ
"Привет, Ольга!
Это я, Владимир. Монахов. Извини, что не пришел тренироваться, как договаривались, но тут со мной столько всякого... В общем, кажется, я социально опасен, и мне надо держаться от людей подальше. Так что я "подался в бега" - надеюсь, временно.
Ты не думай, у меня с головой все в порядке... вроде бы. Нет, наверное, все-таки в порядке. Более или менее. Ты вообще не спеши письмо это рвать в клочки, ты погоди, потому что, боюсь, у тебя скоро начнутся те же самые проблемы.
Зря я тебе тогда рекламку эту подсунул; зря кассеты посоветовал купить! И сам зря купил. Я ведь, когда всего месяц по ним прозанимался, вечером с одним мужиком зацепился. Я тебе раньше не рассказывал. Ну, поддатый был мужик, матом меня обложил. Я ему советую: "Иди проспись!" - а он с кулаками полез. Я и отмахнулся. Раз всего. А он упал и не встает. Пена изо рта, хрипит. Женщина какая-то кричать начала, милицию звать: "Убили, убили!"
- я и ушел от греха подальше. Испугался, что и вправду человека насмерть зашиб. Только когда уже за угол сворачивал - смотрю, пьяница тот шевелиться начал, встать пытается. Тут меня и прошибло: система-то действует! Раз ударил - человек пять минут в отключке! А я-то "Метабоем" всего месяц занимаюсь!..
Вот после этого я тебе рекламку и показал.
А вскоре стал за собой замечать: боюсь к людям прикасаться. Руки знакомым жать перестал... с женой в постель не ложусь... Потом толкнул в трамвае человека, случайно толкнул, и несильно вроде - а он в крик! Оказалось: вывих плеча. Он кричит, я на улицу спешу, чтоб не влипнуть... На улице понял: это что-то вроде инстинкта во мне проснулось. Могу силу не рассчитать и покалечить человека. Да, ты Татьяне, жене моей, письмо это тоже прочитать дай обязательно! Таня, я жив-здоров, только мне сейчас с людьми общаться опасно. Потому и из дому ушел. Я же за тебя боюсь, ну и вообще... Шурик-то в больницу из-за меня, дурака, попал. Я звонил, спрашивал, как он там... Век себе не прощу! Тань, Шурик оклемается, он обязательно оклемается, раз до сих пор жив!
...Короче, это все еще до турнира было... Ах да, я тебе, Ольга, про турнир тоже не рассказывал! Короче, начал я сам себя бояться. Горжусь и боюсь; вот такая история. А червячок-то все равно гложет: вот ты пузырем раздуваешься, как бы не лопнуть! Вдруг ничему ты так и не научился?! Только льстишь себе? Тот мужик пьяный был, на него дунь - он и упадет! А другой, в трамвае: может, у него вообще хронический вывих по жизни?! Ты бы лучше проверил, пузырь...
Решил проверить. Заявился в клуб "Тайра". Там битки еще те - если против них что-то смогу... Только в первый раз меня оттуда погнали. А во второй... Один мордоворот в нокауте, у другого пальцы сломаны!
Действует!
И сразу мне предлагают вступить в клуб, участвовать в турнире. А эти, из "Тайры", денег на ветер не бросают. И опять же кого ни попадя на турнир не выставят! "Вот оно!
- думаю.
- Не зря искал, не зря из школы в школу бегал, кассеты на последние гривны скупал!" Олег, помню, мне еще твердил, что не бывает блюдечек с голубой каемочкой - врал, сэнсей! Бывают! Вдобавок менеджер их еще и аванс мне вручает за участие - две сотни "зелени". А мы как раз на мели сидели...
Лучше б я тогда ему сразу деньги вернул. Только через день, когда турнир закончился, когда выиграл, когда приз получил - только тогда узнал, что американец этот скончался. Убил я его!
- понимаешь, Ольга?! Понимаешь, Таня?! Убил! Я убил человека! Неважно, что не хотел, неважно, что на турнире и что судить не будут, - главное, что человека больше нет! Хороший он там или плохой... Понимаете?!
Эх, ничего-то вы не поймете...
Я тогда как чумной ходил, от людей шарахался. Сэнсея своего бывшего с друзьями в троллейбусе встретил - наутек пустился, и тебя, Ольга, от греха подальше утащил.
Вот только сейчас подумал: мы тогда целую толпу народу растолкали, чтоб к выходу пробиться, - что, если и они тоже...
А когда я Шурика за плечи ухватил и трясти начал, а потом увидел, что он утром не просыпается - понял: все! Надо уходить, от людей подальше! Вызвал "Скорую" и ушел.
