Все ремесленники перед началом работ обязаны возносить мольбу к Отцу Тайного знания Хаалану. Книги без аналогичного посвящения считаются кощунственными и сжигаются принародно. Иногда - вместе с автором.
В столице поговаривают об об явлении Пяти Культов государственной религией со всеми вытекающими последствиями. Ходят слухи о черных списках еретиков и двоемыслящих, оружейники перегружены заказами - предполагают скорую Священную Войну.
...Таргил подумал о Предстоятелях гибнущих культов - знахарях, магах, жрецах, пророках - об их ужасной судьбе; затем мысли его перескочили на Дом и бьющуюся в его изменчивых стенах неприкаянную сущность Авэка ал-Джубб...
Ему захотелось напиться.
"А ведь ты знал, на что идешь, - Таргил сжал обеими ладонями виски и зажмурился, словно от головной боли, - знал, что нарушаешь равновесие, и нечего теперь лукавить... Ты ведь тоже сыт. Твой Дом безошибочно ориентируется в ауре верующего человечества, он точно чувствует узловые места ее структуры, Перекрестки эмоциональных потоков - и все вы, живущие в Доме-на-Перекрестке, заряжены до предела и способны на многое...
Но отчего же вам ничего не хочется делать?!"
Он боялся признаться самому себе, что ему теперь нужно гораздо больше веры, чем раньше; что она не настолько заряжает его, как до возникновения Дома, заряжает и толкает на сверх естественное - нет, вера людская теперь будто проходила сквозь него и изливалась...
Куда? В Дом-на-Перекрестке?!.
Кто они, Предстоятели Дома - ясновидцы, переставшие предсказывать; жрецы, переставшие служить; маги, разучившиеся творить чудеса; Предстоятели, не захотевшие отдавать?..
Кто? Мудрые, выигравшие бой? Или черви в теле клеща, присосавшегося к человечеству?
Или части Дома - жвалы, лапы?.. Рабочие органы зверя на тропах духа человеческого...
Кто?!
Вот тут-то и вошел Махиша.
Короткие толстые пальцы его охватывали горлышко плетеной бутыли, в которой что-то булькало, распространяя соблазнительный запах. Словно чувствовал быкоподобный Предстоятель гневного Метателя молний... тихий, грустный человек.
- Ты не спишь, Таргил? Я вот не сплю... Выпить хочешь?
Это было до того непохоже на обычное поведение Предстоятеля Махиши, что Таргил на мгновение зажмурился и затряс головой. А когда он вновь открыл глаза, то опять увидел стол (ставший за это время массивным и полированным), донесения из братств Хаалана, а в дверях стоял Махиша и виновато моргал короткими рыжими ресницами.
- Налей мне, Махиша, вина, - как-то невпопад возвестил Таргил, - чтоб кубок отливал багряным, чтоб я почил в блаженстве пьяном, забывшись в паутине сна...
- Ты что, сошел с ума?
- Махиша прикрыл за собой дверь и опустился в невесть откуда взявшееся кресло.
- Завидую...
- Налей, налей, не спорь со мною, ведь не вино тому виною, что я не знаю, что такое - покой... а я ищу покоя...
- В стихоплеты решил податься? Зачем?
- Зачем?
- повторил Таргил, бессмысленно комкая бумаги на столе. Зачем?.. Пять сказителей сожжены, остальные подались в зазывалы... Миф признан еретическим, а культ Искушенного Халла процветает... Процветает! И прочие процветают - все Пять Культов! Аки лотос о пяти лепестках... в гниющем болоте... и деревенский маляр замазывает сколотые барельефы!.. Скажи, Махиша, ты еще помнишь - равнина, две армии - и ты, вскинувший руки к вспухающему небу; и молния рушится на жертвенный алтарь, когда вера в Инара исторгается из тысяч людей, проходит через тебя, сжимаясь в тугой комок, и рождается Миф, рождается...
- Помню, - глухо пророкотал дальний гром, - ...еще помню...
- А теперь?
- А теперь я сыт. Дом находит мне Перекрестки, люди верят, их вера течет к Дому, я чувствую ее, я сыт, и... тратить накопленное на бесполезные чудеса вроде бы глупо... и...
- И?..
- И - все. Я говорил с Лайной - у нее то же самое.
- Миф признан еретическим, - Таргил уставился на стену, на возникающий в ее центре гобелен и две шпаги над ним, - признан - и все... Сказки о Тэрче запрещены, в легендах канцеляристы меняют имена... Если так пойдет дальше...
- Ну?
- выдохнул напрягшийся Махиша.
- ...Налей мне, Махиша, вина... За последнее время вне Дома не родилось ни одного нового мифа. Да что там мифа - захудалой сказки! Так, одни бытовые - о плутах и лавочниках... Пойми, Махиша, культов становится все меньше, а мы, Предстоятели оставшихся, сидим в Доме и едим, едим, едим!.. Вера становится привычкой. А привычка - это смерть. И поэты уходят в писцы, а живописцы - в маляры...
Таргил резко встал.
- Мы породили зверя, - жестко закончил он.
- Зверя, рыщущего на Перекрестках. И если так пойдет дальше - нам понадобятся Мифотворцы...
ДЕВЯТЬ ШАГОВ ПЕРЕДЫШКИ
...Дверь распахнулась под тяжестью моего тела, и я рухнул на пороге. Потом изогнулся и с трудом перекатился в комнату, больно ударившись головой об угол тумбочки.
- Я - Сарт...
- прохрипел я и потерял сознание, потому что не ощутил привычного противостояния Дома, его сопротивления при звуках моего имени. Потерял СВОЕ сознание, не приобретя взамен никакого другого; и спасительный мрак беспамятства склонился надо мной и вытер пот со лба.
Ничто. Большое теплое Ничто. И в нем - я. Маленькое вялое ничтожество...
...Когда я снова сумел открыть глаза, то неожиданно обнаружил, что утратил способность воспринимать действительность целиком. Только по частям. И не больше одной за раз.
Стена. Стена, стена, стена...
Тумбочка. Вот зараза, как голова болит!.. Снова стена. Кровать. Знакомая такая, с плюшевым покрывалом... На покрывале - Грольн. Спит. Или тоже без сознания. Тело так до конца и не расслабилось, скорчилось в немом протесте, тонкие пальцы сжались в кулачки - не разожмешь... спи, Гро, спи...
Стол. Привалившись к нему, сидит Эйнар. Сидит на полу, одежда вся превратилась в лохмотья, руки голые до плеч, ободраны напрочь, красные... Это он притащил Грольна сюда, точно, он...
- Здравствуй, Эйн, - в горле у меня заклокотало, и выглядел я в этот момент, наверное, чрезвычайно глупо.
- Привет, - ответил Эйнар.
- Ты не шуми, ладно, пусть мальчик поспит. Это ведь твоя комната, Сарт, неизменная - где Предстоятели этого, с перстнем, хоронили... если Дом не врет. Выбрали, в общем, заново - и Грольн, и я. И ты. Хотя ты уже давно выбрал...
Части реальности, ограниченной стенами сумасшедшего Дома, внезапно слились в одно целое, и я со стоном схватился за голову. Я помнил все. Все, что с таким упорством вколачивал в меня Дом-на-Перекрестке - но помнил это все-таки Я.
Я. И это была моя комната.
- Вы здесь давно?
- спросил я у Эйнара, потому что молчать было больно.
- Второй день. Грольну спасибо - я его почти на пороге подобрал... невменяемого. Он дверь на себя дергал, а она внутрь открывается, и замок хилый... ты уж прости, Сарт, я починю потом... Он кричать начал - а у меня как раз просветление. Услышал, прорвался... Спит он все время, я даже бояться начал...
- Не сплю я, - Грольн слабо заворочался на кровати, и мы с Эйнаром повернулись на голос.
- Он только этого и ждет...
- Кто ждет?
- удивился Эйнар.
- Дом. Дом ваш... Это же зверь, животное!.. Он и Предстоятелей сожрал, и вас сожрет, и меня! Я помню, что Он мне нашептывал... все помню! Один только ушел, удрал, и тот - Таргил, убийца, гад... ничего, найду, достану...
Я положил ладонь на потный лоб юноши, и Гро затих, лишь изредка всхлипывая. Потом я попытался встать, и меня тут же повело в сторону.
- Сарт, тебе плохо?
- мгновенно встрепенулся Гро, и я успокаивающе похлопал его по щеке, другой рукой намертво вцепившись в косяк и постепенно привыкая к головокружению.
- Ты знаешь, Эйнар, - пробормотал я, - а в чем-то я признателен Дому за нынешнюю прогулку. Я ведь тоже ничего не забыл, и теперь я их лучше понимаю - Предстоятелей... Все мы, наверное, отчасти Предстоятели, только одни это знают, а другие - нет...
- Что их понимать, - хмуро процедил Эйнар, комкая край покрывала, дело нехитрое... Верят люди в какого-нибудь бога, Инара там или Эрлика, душу в это дело вкладывают, надежды свои... молятся, небось, поклоны бьют... А жрет - Предстоятель. Жрец, так сказать... Упыри они, вот и все! Раньше хоть чудеса творили... Да и мы не лучше, Сарт, раз на них пашем...
Я зажмурился и ясно представил себе гудящую ауру над человечеством, ауру чувств, страстей, желаний; и свои течения внутри нее, большие и малые потоки, и - узловые Перекрестки. Вдобавок - культовая окраска: вера-страх, вера-ярость...
Вот почему в толпе неизбежно заражаешься ее порывом; или в храме, на службе. Или в балагане. Фарс - дрянь, а хохочешь за компанию...
- Вот как оно, значит, - бессмысленно прошептал я.
Эйнар вяло махнул рукой, но даже этот жест в его исполнении выглядел устрашающе.
- Кончай казниться, Сарт. Не за что. Это они пусть... Жрать-то им хочется всегда, а тратить накопленное на всякие чудеса или мотаться по Перекресткам, свой хлеб отвоевывать - тут уж дудки! И тогда...
- И тогда пять Предстоятелей создали Дом, - бесцветно сообщил Грольн с незнакомыми интонациями.
- И они сделали Дом - чуждую, нечеловеческую сущность - преемником умирающего Авэка ал-Джубб Эльри, и его голод, его непреодолимая тяга к Перекресткам оживили неживое, но научили только одному - брать. Брать, ничего не давая взамен. И родился неразумный Зверь, рыщущий на Перекрестках в поисках веры, вытянувший в мир пять щупалец пять Предстоятелей Пяти Культов...
Грольн вдруг осекся, закашлялся и судорожно втянул в себя воздух.
- Сарт, - испуганно спросил он, - что я говорил? Ведь я что-то говорил? Мне кажется... это не я. Это МНОЮ говорили... это Авэк... он хочет вырваться, он не виноват...
Я смотрел в пол и молчал.
- Я тоже хочу вырваться, - тихо сказал Эйнар.
- Только не знаю - куда и как... и без вас не пойду. Собственно, нам даже из этой комнаты выходить нельзя - Дом тут же опять примется нас переделывать. А второго раза мы можем и не выдержать.
Я оторвался от косяка и сделал шаг. Вроде, ничего... Еще один. И еще. Маленькая, однако, у меня комната - девять шагов вдоль, семь - поперек... Мне всегда было легче думать во время ходьбы. Странное свойство, но все-таки...
Здесь, в этой знакомой неменяющейся комнате, мне не требовалось усилий, чтобы оставаться самим собой, но где-то внутри сохранялась память о тех, кого Дом упрямо прогонял через мой мозг, как каторжников по Имширской дороге. Лайна, Махиша, Варна... Трайгрин... ну, этот, как всегда, в тени... Таргил-еретик...
Я словно играл в "холодно-горячо". Словно некто стоял у меня за спиной, некто, удержавший эту комнату в неприкосновенности под напором метаморфоз Дома; он стоял и пытался подсказать.
- Авэк, - прошептал я - и почувствовал тепло, жар смоляного костра и запах горелой плоти.
- Авэк ал-Джубб Эльри. Если это ты - я открыт. Войди и ответь.
И тут он вошел. На один миг - но мне хватило. Так хватило, что...
...Они ничего не заметили. Ни Эйнар, ни Гро. Я даже не успел упасть, хотя мне показалось, что прошла целая вечность. И еще половина вечности.
Я опустился на пол рядом с Эйнаром и закрыл глаза. Спасибо, Авэк... Я знаю теперь - это ты говорил через Грольна. Но у Грольна еще не было для этого своих слов. А я могу говорить сам.
- Предстоятель Таргил покинул Дом, - я пробовал каждое слово на вкус и произносил лишь те, что горчили.
- Он вырвался, и Дом потерял одно из кормивших Его щупалец. Кроме того, пищи становилось все меньше: в мире начали исчезать мифы. Культы - кроме Пяти - вырождались; люди заменили веру привычкой, убив искренность... Пищи для Дома стало еще меньше. А потом начали гибнуть Мифотворцы. Пища почти исчезла. Что из этого следует с точки зрения голодного животного - Дома?
- И что?
- вяло поинтересовался Эйнар.
- А то, что это Он вызвал нас из Фольнарка, Эйн... И выгнал всех Предстоятелей к нашему приезду. Дом хочет сделать НАС своими Предстоятелями - вместо тех, старых, износившихся... Ведь, кроме них и нас, Он, в общем-то, и не знает других людей. И Он будет - вне этой комнаты - изо всех сил вбивать в нас троих Пять Имен. Чтобы мы стали ими. Чтобы мы получили дар, который передается от Предстоящего к его преемнику в час смерти дарителя. Дом не понимает, что то, что Он задумал противоестественно! Последствия Его не интересуют. Или у Него есть какие-то свои соображения. Хотя я понятия не имею, какие у Него могут быть соображения, и чем Он соображает...
- Вне этой комнаты?
- Эйнар думал о чем-то своем, тоже не слишком радостном, и это ясно читалось на его лице.
- Вне... А внутри? Впрочем, не сидеть же нам тут всю жизнь...
- Я наружу хочу!
- голос Грольна чуть дрогнул.
- Я не хочу - тут...
- И Дом не хочет, чтобы мы - тут, - я попробовал улыбнуться, но у меня ничего не вышло.
- И я не хочу. Я хочу - там... Я хочу искать Предстоятелей. И в первую очередь - убийцу Мифотворцев, Таргила, Предстоятеля Хаалана-Сокровенного. Он объявил войну Предстоящим, живущим в Доме, и, похоже, добился своего - Дом пуст. А я боюсь, что пустой Домна-Перекрестке, не сумевший переделать нас, созреет для того, чтобы впустить Единственного... Кем бы он ни оказался.
Я подозревал, кем он может оказаться.
- Ты что-то понял, Сарт, - Эйнар зашевелился и шумно вздохнул.
- Ты всегда соображал лучше меня. Нет, не всегда - но часто. По крайней мере быстрее. Я уже не слеп, но чего-то еще не вижу... Могу я узнать то, что знаешь ты? Хотя я согласен поверить тебе на слово...
- Можешь, Мифотворец Эйнар. Расслабься, развороши весь тот хлам, что набросал в тебя Дом, и вспомни - кого наши милые Предстоятели убивали всей оравой вот в этой самой комнате? Ты должен вспомнить, Эйн... и тогда он заговорит с тобой, как до того - со мной...
...И я тоже ничего не успел заметить. Эйнар закрыл глаза и открыл глаза. Но это были совсем другие глаза. Еще раз спасибо, Авэк... за одну-единственную комнату в огромном, бесконечном Доме... Как это иногда много, неизмеримо щедро - девять шагов вдоль, семь - поперек... девять шагов передышки.
- Когда мы уходим, Сарт?
- без лишних предисловий спросил Эйнар. Сейчас? И, знаешь - пусть боги дадут нам подольше оставаться такими, какие мы есть.
- Мы уходим сейчас, - у Гро снова прорезался тот бесцветный, скрипучий голос, от которого меня передернуло.
- Дом выпустит нас. Он уже знает, что мы скорее разобьем себе головы, чем... Выпустит, и до порога проводит - когда почувствует, что мы идем искать Его Предстоятелей. А мы пойдем искать...
Я знал, что - пойдем. И в первую очередь - лжебиблиотекаря Таргила, Предстоятеля Хаалана-Сокровенного. Единственного, кто...
Единственного.
Я встал, зацепив стол, и с давно увядшего цветка в вазе упал последний сморщенный лепесток. Я взял его и долго вертел в пальцах.
- Одни веселые дороги, - невпопад сообщил я.
- И в этом мире полюбил одни веселые дороги.
- А я тоже знаю эту песню, - неожиданно улыбнулся Грольн.
- Честное слово, помню...
- Какую?
- спросил Эйнар.
- Откуда?
- спросил я.
- Не помню... папа пел, что ли... или слышал где... Среди бесчисленных светил я вольно выбрал мир наш строгий, и в этом мире полюбил одни веселые дороги...
Эйнар хрюкнул и совершенно неприлично расхохотался.
- А дальше?
- поинтересовался он, отфыркиваясь.
- Еще веселее?
- Ведь это было так давно, - я подмигнул Грольну, и мы на два голоса закрутили совершенно немыслимую руладу.
- И где-то там за небесами...
