— Голову — это да. Одной левой. У Чистильщика есть семья?
— Была. Жена развелась с ним, когда он еще лежал в больнице. Сын живет отдельно, со своей семьей. С отцом встречаться отказывается. К внучке не подпускает.
— К внучке?
— А что вас удивляет? Вадим Петрович — ваш ровесник. У него в прошлом году родилась внучка Машенька. Это так странно, да?
— Нет, ничуть…
Честное слово, я возликовал, услышав дверной звонок. Продолжать разговор не было ни сил, ни желания. Выскочив в коридор, как ошпаренный, я поймал себя на желании убежать. Открыть дверь, кинуться вниз по лестнице, вылететь на улицу…
— Добрый вечер, — поздоровался высокий мужчина.
Чувство «дежа вю», острое, как спортивная, заточенная «на коленке» шпага, воткнулось под ложечку. Сейчас этот дылда скажет: «Мы договаривались насчет дуэли…» — и добавит неприятным, ломким тенорком:
«Я руками душил таких, как ты! Тебя в морге родители не узнают!»
— Добрый… э-э…
— Рита Евгеньевна здесь?
— Здесь.
— Можно ее?
Господи, нельзя же так! Нельзя так быстро! Вброс был каких-то три часа назад. И вот Зараза нажралась «черного шума», встрепенулась, подобрала исполнителя, импицировала, отослала по адресу… Успела, сволочь. Подсуетилась.
Что делать? Драться? Звать на помощь?
«Не рыпайся, Золотарь, — мелькнула гаденькая мыслишка. — Ты-то здесь при чем, консультант? Не на тебя крокодила ловят. Напишешь потом докладную записку…»
— Я уже иду, Черный.
Рита стояла у меня за спиной.
— Ага, — кивнул дылда Черный. — Я внизу жду, у машины.
— Натэлла с тобой?
— Со мной. Злая, как собака.
— Опять курить бросает?
— Ага.
— Вас подвезти? — Рита еле сдерживала смех, любуясь моей физиономией.
— Да. Если есть свободное место.
— Найдем.
За физиономию мне стыдно не было. В отличие от.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПРОИЗВОЛ СЕРДЦА МОЕГО
Да не будет между вами корня, произращающего яд и полынь, такого человека, который, услышав слова проклятия сего, похвалялся бы в сердце своем, говоря: «Я буду счастлив, несмотря на то, что буду ходить по произволу сердца моего…»
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
ЗАГАДКИ СФИНКТЕРА
1Запах хлорки едва ощущался. Надо было принюхиваться, чтобы его уловить. Скажи кто раньше, что я стану получать удовольствие от больничных парфюмов… На смех бы поднял. Но после амбре, что прет из сети, и нашатырь — майская сирень! Вот, сижу, наслаждаюсь…
— Шурка? Какими судьбами? Болеешь?
От дружеского хлопка Натэллы меня уносит в стену. Еще бы, при ее-то габаритах! Центнер с гаком живого веса. И не приведи Господь повздорить с этим центнером! Имел я счастье наблюдать, как шустрит наша милая бегемоточка. Торпеда! Дурак Карлсон от избытка чувств хлопнул ее по заду, вот и пострадал.
Хотя зад Натэллы — это да. Это вещь.
— С работы направили. Плановый осмотр.
По легенде мы с Натэллой — старые знакомые. Давно не виделись. И нате-здрасте — Штирлиц с Матой Хари случайно встретились под сводами клиники. Мультик такой был: «Шпионские страсти». Черно-белый. Я в детстве бегал в кинотеатр «Хроника» — раз пять смотрел, за двадцать пять копеек.
Как знал, что придется участвовать.
Умом понимаю: игра идет всерьез. Ошибемся — Рита схлопочет по полной программе. Не зря Натэлла с Черным здесь ошиваются. Понимаю, а до конца поверить не могу. Пока на Риту имп не кинется — до тех пор и не поверю…
Типун мне на язык! И на мозги.
— Плановый? Тогда еще ничего. Болеть — последнее дело!
— Ага…
— Бабла на врачей уходит! Вагон! А на лекарства?
— Чья бы корова…
— Что?!
— Натуся! Тебя ж хоть сейчас — в олимпийскую сборную! Ядро толкать…
— Сам толкай. Мне справку, — Натэлла сменяет гнев на милость. — Для бассейна.
— Следующий!
Это в четвертый кабинет. Из приоткрывшейся двери в коридор протискивается лохматый парень, на ходу застегивая рубашку. Его приятель, ожидавший на стуле, подается навстречу, извлекая из ушей «ракушки» плеера.
— Годен?
— А хрен его знает! Ничего не сказал.
— Совсем?
— Ну! Записал что-то и в шестой отправил. Где тут шестой?
— За углом. Сиди здесь, там все равно очередь.
В шестом, у окулиста, я уже побывал. Таблицы с буквами: закройте правый глаз, закройте левый глаз… Давайте закапаем атропинчику. Ничего особенного.
— Следующий!
— Да-да, иду, — Рита торопливо прячет зеркальце в сумочку.
Прежде чем запустить Риту в освободившийся кабинет, Черный заглядывает внутрь. Изучает обстановку. И кивает: можно. Любящий муж. Волнуется за жену, которую направили на медосмотр. Пришел за компанию, морально поддерживает.
Легенда не хуже любой другой.
Я до сих пор не выяснил: Черный — это фамилия или прозвище? Зовут дылду Володей. С момента «вброса» Рита прописалась у нас в «нижнем котле». Ходила в «Авгикон», как на работу. Черный с Натэллой, сменяя друг друга, дежурили снаружи и внутри.
За две недели перезнакомились.
Внешники тоже не сидели сложа руки. По словам Чистильщика, они «построили» всех провайдеров в городе. Кто не хотел строиться — встал углом. Любой подозрительно резкий всплеск траффика отслеживался самым тщательным образом. Отловить «выброс» в реальном времени и скопировать для анализа никто особо не надеялся. Задача была иная — определить круг возможных импицированных.
Представляю, как вспотели господа сисадмины! Ищи иголку в стоге сена! Выслеживай получившего дозу импекции среди любителей порнухи, разговоров по скайпу, меломанов и ловцов гипер-аттачей!
Времени-то в обрез.
На сегодняшний день, после отсева, осталось семнадцать подозреваемых. Всех их под разными предлогами собрали в поликлинике. Медосмотр, как я понял, — не главное. Энцефалограмма и коленный рефлекс вряд ли что-нибудь покажут. Просто «ловля на живца» вступила во вторую стадию.
Меня Чистильщик отправил «на усиление». В качестве собаки.
— Вам все равно на осмотр, — заявил шеф. — Вот и совместите…
— Неприятное с бесполезным?
Реплику Умата Чистильщик проигнорировал.
— Считайте, что идете на задание. Только, ради бога! Не лезьте воевать! Ваше дело — унюхать импа. Тогда подадите знак Натэлле с Володей. Дальше — их забота. Поняли?
— Так точно, герр оберштурмбанфюрер! Если не вернусь, прошу считать меня коммунистом!
— А если вернетесь?
— Тогда — беспартийным!
Вот, сижу. Нюхаю.
— …Следующий!
А это уже меня.
2Доктор смахивал на молодого Джона Леннона. Круглые очки, овал лица, узкий нос… «Битловская» прическа усиливала сходство. Сейчас достанет из шкафа гитару и запоет «Yesterday». Или предложит курнуть травки. А белый халат — это так, по приколу…
— Давайте вашу карточку и раздевайтесь. До пояса.
Леннон подумал и уточнил:
— Сверху.
Видимо, ему уже попадались тупые.
— Дышите. Глубже. Задержите дыхание… Повернитесь спиной. Дышите…
Металлический раструб фонендоскопа неприятно холодил кожу. Золотаря посетила мысль, достойная параноика: врач через «трубку» подслушивает его мысли.
— Одевайтесь. Присядьте сюда. Левую руку на стол. Закатайте рукав. Выше…
Давление оказалось в норме: 120 на 80. Таких берут в космонавты! Леннон сделал запись в потрепанном журнале, затем — пометку в карточке, и протянул ее Золотарю.
— Идите в третий. На энцефалограмму.
Золотарь уставился в карточку. В конце чистой графы появилась цифра «3». Выше, напротив предыдущей цифры «5» — размашистая «галочка». И больше ничего.
— Спасибо.
— Не за что.
— До свиданья.
— Следующий!
Возле пятого кабинета ждала своей очереди пышная дама. Шиньон, бюст, макияж. За руку дама крепко держала девочку лет девяти. Форменное школьное платьице — Золотарь давно таких не видел.
— Вы представляете? Безобразие!
Он не сразу сообразил, к кому обращается дама.
— Заставили мою Лидочку проходить медосмотр со взрослыми! Я им: да как можно?! Там же другие врачи! Другой подход… Есть же детская клиника! А они уперлись — и все. Хоть кол на голове теши! Или проходите — или забудьте о летнем лагере! Настоящий шантаж! И главное — из всех деток одну Лидочку сюда направили! Больше никого…
— Действительно, безобразие, — вяло согласился Золотарь.
— Я им этого так не оставлю! Я им…
Дама благоухала «пряностями Востока». Девочка — фруктовым шампунем.
А может, все зря? — подумал Золотарь. Может, нет здесь никаких импов? Просчитались компьютерщики. Не было «выброса». Или был, но его не засекли. Девчушку на обследование потащили, идиоты! Вон дед сидит — сто лет в обед, с орденскими планками… Какие из них киллеры?! Внешники подчиненным хвосты накрутили, а те и рады стараться.
Заставь дурака богу молиться…
Может, импицированные ничем не пахнут до последнего момента — пока не набросятся на жертву? Что, если существует еще один импульс — инициирующий? «Вброс» закладывает программу. Как мину с радио-взрывателем. Человек живет, ни о чем не подозревая. В нужный момент — краткий толчок, который не отследишь… А до того — никаких патологий. Хоть нюхай, хоть в задний проход заглядывай.
Он улыбнулся дамочке:
— Вот так срочно? С занятий сорвали — и в поликлинику?
— Срочно! С контрольной по математике!
— Да что вы говорите!
— Вот-вот! Чтоб им так срочно в сортир бегать…
Лидочка хихикнула в рукав. По поводу пропущенной контрольной у девочки имелось свое мнение, отличное от маминого. Заметив, что на нее смотрят, она поспешила вернуть на лицо постную мину.
Мина.
С радио-взрывателем.
— Сочувствую. Что хотят, то и творят!
— Я буду жаловаться! В районо!
— Чада наши тоже хороши. Мой у компьютера — днем и ночью.
— И ваш тоже? — дама расцвела. — Вот и Лидочка так! Нет, я понимаю, без компьютера детям сейчас никуда… Мы и купили. Теперь ее от экрана за уши не оттащишь!
— Да ну?
— То в игры играет, то в интернете сидит. С подругами в этих… в чатах. Беда просто! За уроки не загонишь…
Золотарь присел перед девочкой на корточки.
— Скажи, Лидочка… А ты файлы с инета скачивать умеешь?
Лидочка фыркнула с презрением:
— Это даже первоклашки умеют! А я уже в четвертом.
— Мультики качаешь?
— Ага! И музыку, и картинки всякие красивые. И программы-рисовалки. Такие, где можно рисовать, а потом прокручивать, как в кино! Одна «Супер-Гу» называется, а вторая… Забыла.
Антошка этой «Супер-Гу» баловался, пока не надоело. Нет, не то. У «Супер-Гу» инсталляшка легкая, скачка не даст…
— Ты недавно что-то большое качала, верно? Не мультики, не картинки…
Девочка потупилась.
— Что, Лида? Ну скажи, что?
— Фильм… Ленка мне по аське адрес скинула. Он на эфтипи лежит. Ленка сказала — фильм классный. «Страна приливов» называется. Про девочку.
Вот вам и всплеск траффика, дорогие мои сисадмины! Какого черта гнали девчонку в поликлинику?!
— Точно про девочку? — вмешалась бдительная мамаша.
— То-о-очно…
— Не ужасти, как в прошлый раз?
— Не-а… я про девочку. Ленка смотрела, а я не успела…
Слова дочери мамашу не убедили.
— А вы этот фильм случайно не знаете?
— Знаю.
— Он действительно про девочку?
— Про девочку. Как у нее были мама и папа.
— Слава богу!
— Я же говорю: были. Мама умерла от наркотиков. Девочка обрадовалась…
— От дура! — подал голос ветеран с орденами. — Мамка гикнулась, а ей хихоньки!
— Теперь она могла есть мамин шоколад без спросу. Папа у нее тоже на игле сидел. Дочка ему героин готовила, уколы делала… А папашка в итоге возьми, и загнись. Рядом соседка жила, со странностями — из трупов мумии делала. Вот из папы и сделала. Девочка с мумией разговаривала, как с живым. Еще у соседки был сын. Девочка с ним подружилась, а он все мечтал поезд под откос пустить.
— Поезд? — одобрил ветеран. — Это дело. Помню, в 43-м, на Крулевщине…
— Зачем? — ахнула дама.
— Мол, поезд — это большая акула. Она на меня охотится, а я на нее.
— Пустил? — живо заинтересовалась Лидочка.
— Пустил.
— Из базуки?
— Нет. Динамит под рельсы подложил.
— Хорошая картина, — ветеран подкрутил седые усы. — Жизненная.
— Я тебе руки-ноги вырву! — с дамы слетел весь лоск. Управдомша поперла наружу, снося преграды цивилизации. — Я тебя ремнем! По заднице! Ах ты дрянь!
— Ма-а-а…
— Про девочку, да?! Я тебе дам «про девочку», зараза!
— Я больше не буду…
— Я отцу скажу! Он тебя, как сидорову козу! Как бог черепаху!
— …нико-о-огда-а…
Взбешенная мамаша замахнулась. Дочка вжалась в стену. К счастью, дама вовремя вспомнила — рядом люди. Все флаги в гости к нам…
— Я тебе покажу фильм! — зашипела она, понизив голос. Больше всего на свете ей хотелось уволочь дитя в укромный угол, где и приступить к воспитательным мерам. — Неделю на жопе сидеть не сможешь! Мерзавка мелкая! Извращенка!
— Ма-а… я сотру фильм…
— Сотрешь! Языком вылижешь! Ну что с ней делать? — дама простерла холеные руки к Золотарю, ища сочувствия. — Сочинение им в школе задали. «Моя любимая книга». И знаете, про что эта написала?! Про какого-то Кинга! Как мужик на необитаемом острове сам себя съел! Руку отрезал — съел. Ногу отрезал — съел. Ужас! Меня в школу вызывали. Спрашивали: она у вас нормальная?!
— Ма, я нормальная…
— Следующий!
— Ой, это нас! Лидка, быстрей! Дядя доктор ждет…
В дверь выглянул эскулап с «айболитской» бородкой клинышком. Седенький, румяный. Он не подозревал, что спас дитя от неминуемой расправы.
«Слава, слава Айболиту! Слава добрым докторам!»
3— Вы в третий?
Из соседней двери выглядывает бравый крепыш. «Ёжик», мятые уши, рожа скоро треснет. Типаж! Сменять белый халат на «адидас», золотую цепь на шею — и на братковскую разборку.
Медбрат? Санитар?
— Да.
— Заходите. Вы на энцефалограмму?
— Наверное…
— Прошу!
Браток делает приглашающий жест. Халат распахивается на груди. Как в воду смотрел! — вот и златая цепь. Я неуверенно поднимаюсь — и едва успеваю отскочить. Мимо проносится живая торпеда, слегка зацепив меня.
Это для Натэллы — слегка.
— Доктор, родненький! Мне справку!
— Какую?
— Для бассейна! Вы же видите: я совсем-совсем здоровая!
В самое темечко. Здоровенная! Переигрывает красавица. Ей бы за Ритой приглядывать, а она по коридорам шурует. Или ей на самом деле справка требуется? Браток ахает от душевного потрясения: «Мой любимый цвет, мой любимый размер!..»
Сорок восьмой, растоптанный.
Пока он млеет, Натэлла успевает заглянуть ему за спину — в кабинет.
— Увы, — страдая, выдыхает браток. — Я справок не даю.
— Ой, жалко!
— Вам в одиннадцатый… А что вы делаете сегодня вечером?
— В бассейн иду, доктор!
И Натэлла уносится прочь.
— Тогда вы заходите, — грустит браток. — Если уж так…
Захожу.
— Верочка! Сделайте замеры и подготовьте шлем! А вы присаживайтесь.
Вот-те на! А я-то его в медбратья…
Из-за ширмы выпархивает фея в пеньюаре. Пока я, сопя, восхищаюсь, фея сноровисто обмеряет мою голову. Был бы поэтом, сказал: бабочка кружит вокруг цветка! Был бы документалистом, уточнил: вокруг чертополоха.
— Вам энцефалограмму делали?
— Нет.
— Ознакомьтесь. Давайте вашу карточку. Я пока журнал заполню.
