Я молча вытащил кристалл с игрой «Трое Бессмертных», и коснулся сенсора «Повторная генерация персонажей». Парни смотрели на меня, как на убийцу, осквернителя и червя одновременно.
— Они вновь живы. Они даже не знают, что умирали.
Коля бросился на меня, стал душить. Я отбросил его в сторону и громко сказал:
— Спокойно! Это была ИГРА. Они — просто набор необычайно сложных алгоритмов. Не спорю, я немного перестарался. Они получились слишком похожи на настоящих. Но в финале виноват не я. Кто свел вместе вампира и дракона? — посмотрел на Игоря. Он непроизвольно продолжает резко двигать головой. Словно все еще орел.
— Ты… ты даже не монстр! Ты…
— Я создатель первой в мире виртуальной личности, Коля. И спасибо тебе за музыку. Отличный саундтрек, думаю так и оставим. Надо немного подработать плэйер — в финале возникли явные искажения.
Я встал, отстегнув провода от костюма. Меня провожали взглядами, описать которые я не берусь. У дверей в раздевалку я повернулся.
— И создал он человека по образу своему и подобию своему. И сказал он им: плодитесь и размножайтесь.
Я взглянул на Павла и негромко спросил:
— Виртуальный сад Эдэма готов?
* * *Сегодня я иду на охоту.
Я встаю со старого дивана, и тонкий скрип несмазанных пружин отдается в моей комнате стоном. Я открываю окно. Ветер врывается в квартиру, вздымая занавески словно драконьи крылья, которых у меня нет и никогда не будет. Поэтому я люблю убивать драконов. Нежно опрокидываю коробку с дисками над рукой. Она не открывается. У меня в руках она никогда, никогда не открывается с первого раза. Вытаскиваю сверкающий золотой диск, он блестит в лучах 600-ватной лампы «Бакинский электрокомбинат» подобно чешуе мифического морского Змея. Которого я никогда не увижу — поэтому я люблю убивать Змеев. Снимаю с суперкомпьютера чехол из черного бархата. Он только сверху черный, снизу он ярко-красный, словно плащ вампира… Вот только реклама Кока-Колы портит иллюзию. Вампиры свободны от тирании денег, они никогда не носят их с собой — и я, которому всегда не хватает на жизнь, люблю убивать вампиров. Я медленно опускаю диск в кэдди, и с тихим рычанием молодого дракона компьютер глотает отравленную приманку. Я властелин компьютера, я бог в его мире. Сегодня я иду на охоту.
Запускаю старую, очень старую игру DOOM. Не спеша очищаю пыль с картинки на диске. В музыкальном центре стоит саундтрек «Бессмертных», но я его не включаю. Там, в финале, музыка стала иной. БОЖЕСТВЕННОЙ. Я никогда не услышу ничего прекраснее. Жаль.
Одеваю шлем, костюм. Ветер ласкает мою кожу, столь не сверкающую. Выпиваю банку «Коки», и вхожу в павильон. В руках винчестер, тонкий кабель тянется к поясу. Вдыхаю аромат горячего гетинакса. В ушах звучит тяжелый рок, симфония смерти. Я отключаю компьютеры от сети, вырываю телефонные провода из стен, закрываю все замки. И опускаю на глаза очки.
Сегодня я иду на охоту.
Я ЛЮБЛЮ НАЗЫВАТЬ СЕБЯ ДЬЯВОЛОМ
Конец
Эпилог от виртуального автораНочь царит над морем. Тьма царит над ночью. Мрак царит над миром. Свет воюет с Тьмою. Те, кто смотрят сверху — часто замечают, что на самом деле, все рассвет встречают. В час, когда над миром, свежий после ночи, крылья расправляет — свет, несущий имя; в час тот понимают, что совсем неважно, кто и где пророчит, кто и с кем играет.
Те кто понимают — те живут прекрасно. Им совсем нет дела, им ведь не опасно! Правда — это больно. Правда — не блистает. Им не надо правды — мир ведь не растает. Разве важны крики, что иллюзия гибнет? Дети, не читайте. В сказках правды нет.
Лучше посмотрите, новые игрушки! Кнопку нажимаешь — БАХ! И нет зверюшки. Симулятор спорта. Новый хит сезона! Электро-охота. Разве не гуманна?
Ну, картинка правда, выглядет похоже… Интеллект добавлен, алгоритмы, кожа… Электрозверюшка чувствует все пули. Ну и что? Красиво! Ну, они загнули! Бах! И динозавр с воплем кровь глотает. Бах — и птеродактиль в крестике мелькает. Это просто классно! Не игра — конфетка. Суперускоритель, вижу тень от ветки! Я хожу по лесу. Я держу базуку. Монстры, подходите! Дайте набить руку!
Эпилог от настоящего автора
Итак, вы прочитали это странное произведение. Трудно сказать, что побудило меня написать подобную вещь. Вернее, ЧТО побудило — сказать просто. Вот почему ПОДОБНУЮ…
Прежде всего, разрешите заметить — ЭТО НЕ ФАНТАСТИКА. Это реальность следующих трех лет. Я не буду писать о прогнозах, о нечетких компьютерах и экспертных системах. Я приведу только описание готовящейся к выходу игры компании Amblin, известной прежде всего своими фильмами «Парк юрского периода 1–2». Тем, кто не поверит — советую заглягнуть на сервер компании GameLand, и прочесть там описание игры. Итак — новое поколение выбирает TRESPASSER (НАРУШИТЕЛЬ).
Новое слово в индустрии компьютерных игр. Впервые в истории создатели отказались от задания поведения монстров на этапе программирования. Вместо этого, все монстры (динозавры) получат самообучающийся алгоритм, способный накапливать опыт. Модели динозавров сделаны по технологии фильмов: 3D скелет с моделированием взаимодействий между костями, кожа (физически достоверная!), специальные места, при попадании в которые активируется сооотв. запись поведения. Например, раненный в ногу, динозавр уползет, а если ему попасть в грудь, то он минут через (зависит от расстояния, калибра и т. д.) умрет, причем агония генерируется в реальном времени.
Далее. Это только мелочи технологии. Поведение — вот гордость. Предположим, игрок убивает рептора (вид динозавра). Репторы охотятся парами. Так вот, второй рептор услышит выстрел. Если:
1 — он голоден — нападет.
2 — он не голоден — убежит, или пойдет ПОСМОТРЕТЬ, что случилось.
3 — он услышит вопль напарника — побежит на помощь.
4 — увидит раненного рептора — попытается либо вытащить его из под пуль, либо убить охотника. (Все это время раненный будет биться в агонии)
Но это только простой пример. Главный козырь — конечно, тиранозавры. Их нельзя просто застрелить. Их надо заманить в ловушку. Как это сделать? Просто.
Находим логово тиранозавра, ждем пока он уйдет, и похищаем детеныша. Привязываем его на полянке, кладем вокруг мины (как в Duke Nukem, вероятно), и спокойно стреляем в ногу динозаврику. Мать быстро прибежит на вопли малыша, и уровень пройден.
Повторяю, не верите — проверьте. Такая вот игрушка. От 13 лет и выше, правда. Много насилия.
* * *Не надо говорить, что моя книга — жестокая. Я НЕ люблю считать себя дьяволом. Но если выбирать между сатаной и богом — то…
Правда, ни того ни другого не существует. ПОКА. Пока кто-нибудь не создаст виртуального Иегову, и программа не скажет:
«И возьму я первенца мужеского рода и женского от каждого из ВАС; возьму К СЕБЕ; и увидят, что Я — ГОСПОДЬ».
Джордж Локхард
Израиль
Я оставил себя на склонах Фудзи,
Я погиб в ледяной пустыне,
Но увидел драконов.
За толстым стеклом иллюминатора медленно летят тучи. Воет холодный северный ветер, собирая жатву листьев с осеннего леса. Но дождя нет.
Тяжесть на сердце. Тишина, тишина, тишина… Лишь вой ветра с трудом доносится сквозь несокрушимые стальные переборки. И колышутся верхушки деревьев. Осень… Да, осень. Осень нашего мира. Я поворачиваюсь на спину и обращаю взгляд к серебристому потолку каюты. Там мягко светится колдовское зеркало, которое хозяева корабля именуют люминесцентной панелью. Но мне больше нравится привычное название.
«Свет в каютах полностью имитирует спектр полной луны, вам нечего бояться» — говорили они нам. Смешно. Я давно забыл, как светит луна. Слишком долго не доводилось видеть. Меня тянет в лес. Прошло всего два дня с тех пор, как я пришел к кораблю — но я уже начинаю сожалеть об этом. Лес… Он так близок, он манит, он пьет мою душу сквозь иллюминатор столь же верно, как я пью воду ртом! Он зовет меня, как объяснить это чувство!.. Иногда я жалею, что разумен.
Двери в каюту бесшумно раскрываются. Как всегда рефлексы опережают мысль, и я встречаю гостя в боевой стойке, готовый к обороне и нападению. Осознание обстановки занимает почти секунду.
— Ты в порядке? — озабочено спрашивает меня Тиррен. Я заставляю клыки скрыться в нежной мякоти десен, и улыбаюсь другу совсем человеческой улыбкой.
— Ты не постучал.
Он медленно проходит в каюту и садится на толстый зеленый ковер, спиной к иллюминатору. Двери бесшумно смыкаются. Я опускаюсь на ковер рядом с ним.
— Вулф… — Тиррен на миг закрывает глаза. — Вулф, я хочу уйти.
Я медленно растягиваю губы в усмешке.
— Это твое право, Тиррен. Они не намерены спасать против воли.
— Я… Я боюсь смерти. Я не могу уйти, я боюсь смерти! — шепчут ярко-красные губы моего друга. — Но оставаясь, я погружаюсь в ад!
— Это скоро пройдет. — моя рука касается белой как снег кожи Тиррена.
Через пять дней корабль стартует, полет займет всего неделю — и свобода вернется.
— Ты знаешь не хуже меня, что навсегда останешся чужаком в любом мире кроме Земли. — спокойно говорит он.
— Знаю. — также спокойно отвечаю я. — Но моим детям тот мир станет родным.
Я закрываю глаза.
— Обрекая на изгнание себя, я обеспечиваю жизнь своим детям, Тиррен.
Я не хочу еще раз пережить их смерть.
Он долго не отвечает.
— Ты прав. Но что, если и в том мире на нас станут охотиться?…
Я медленно открываю глаза.
— То будет уже НАШ мир, Тиррен. И мы станем его защищать.
Тишина.
— Не щадя жизней.
Молча смотрим в иллюминатор. Большой жук вяло ползет по бронебойному кристаллиту, осторожно переставляя лапки и поминутно замирая. Осень… Сезон жизни этого жука подходит к концу. Скоро ему предстоит умереть, застыв кусочком хитина на снегу. Над могилой жука будут мчаться тяжелые зимние тучи, снег множество раз покроет мягким одеялом микроскопическую пылинку. И никто не вспомнит об этом жуке. Никогда. И мы не вспомним. Слишком много иных воспоминаний рвут нашу память на кровоточащие осколки.
* * *Оборотень с рычанием оторвался от туши коровы. Красные глаза чудовища горели звериной злобой. На миг в них мелькнул страх — когда этот человек успел подобраться? Но голод и гнев изгнали остатки разума. Чудовище с рычанием припало к туше.
— Ну, давай, давай… — шепнули губы на узком лице высокого, худощавого человека в черном плаще. Левая рука, обернутая тройным слоем толстой кожи, приподнялась на уровень груди.
Зверь бешенно зарычал, отступая перед человеком. Тот шагнул вперед и внезапно метнул в оборотня короткий стилет, выпростав правую руку из-за спины. Чудовище взвизгнуло.
Стилет вонзился точно в грудь монстра, проникнув в тело почти на шесть дюймов. Зверь издал яростный, полный муки вопль и в бешенстве прыгнул вперед. Из пасти капала слюна, глаза горели жаждой убийства, по груди ручьем текла кровь. Охотник встретил чудовище коротким ударом неизвестно откуда возникшего меча. Тело еще не коснулось почвы, а голова с оскаленной пастью уже отлетела в сторону, залив плащ победителя ярко-алой кровью. Оборотень рухнул на землю. Ведьмак спокойно отряхнул одежду. Меч с тихим шелестом оставил следы крови на грубой шерсти чудовища и скрылся в ножнах. Охотник внимательно оглядел местность.
Из видневшейся неподалеку деревеньки к месту охоты мчалась подвода. Ведьмак не спеша двинулся навстречу, забросив ножны за спину. На губах играла полупрезрительная усмешка.
— И это было твое ужасное чудовище? — спросил он первым, когда трое крестьян осадили коней у тела монстра. Один из мужиков почесал в затылке.
— Третью корову завалил, супостат! — он пнул холодеющий труп. — И ведь хитер гад, все ловушки стороной обходил!
— Обычный вервольф. — презрительно ответил охотник. — К тому же, совсем молодой. Да настоящий волк в два раза опаснее!
— Э, ты не скажи… — возразил второй крестьянин. — Вы, нелюди, привыкли с драконами там воевать, али с мантикорами всякими. Для вас и кикимора — не зверь. А для нас и этакий волчонок — чудовище…
Ведьмак запрыгнул в седло привязанного к телеге арабского скакуна.
— Моя работа закончена. — бросил он сухо. — Заплати, и мы в расчете.
Крестьяне переглянулись. Затем первый из говоривших со вздохом полез за пазуху.
— Ты, это, не обессудь… Но сам ведь говорил, зверюга была не из опасных. Мы тут скинулись, кто во что горазд…
— Сколько? — прервал охотник. На лице отражалось презрение.
— Э-э… Двадцать.
Ведьмак сплюнул.
— Думаешь я удивлен? — спросил он хмуро. — Ничуть. Давай деньги.
Мужики проводили черную фигуру долгими взглядами.
— Слушай, а он хоть имя назвал? — спросил один.
— Да на кой хрен мне его имя. — отозвался заплативший. — Главное, зверя завалил. И недорого… — хохотнул крестьянин, приступая к свежеванию.
* * *Еще один день позади. Я лежу на зеленом ковре и смотрю в потолок, где колдовским светом пылает зеркало другого мира.
Каюта совсем небольшая, всего шесть на шесть футов. Но, как ни странно, я не чувствую себя в клетке. Мне помогают мысли о друзьях и бывших недругах, которые сейчас отдыхают в точно таких же каютах.
Беженцы…
Я хорошо понимаю причины, по которым нам выделено столь небольшое пространство. Летучий корабль имеет ограниченные размеры, а нас много. Сейчас здесь находятся более трех сотен беженцев, каждый в отдельной каюте. И все равно, размером корабль напоминает гору. Сверкающую металлическую скалу, гостеприимно распахнувшую пасти своих пещер.
Я улыбаюсь этой мысли. Очень точное описание. Стальная скала, в пещерах которой для нас нашлось последнее убежище… Недаром земные родичи хозяев корабля испокон веков селились в пещерах.
За иллюминатором замечаю движение. Мне не хочется подниматься. Но движение воскрешает в памяти некоторые картины, помнить о которых я не желаю. Поэтому я встаю, чтобы убедиться. Там, на полянке, среди травы и цветов, стоят два дракона. Я наблюдаю за ними сквозь непобедимую, прозрачную как воздух броню. Самец и самка. Оба зеленые, стремительные, с блестящей чешуей и острыми прямыми рогами. Он на голову выше нее, мускулистый, огненноглазый. Она грациозна, словно пантера весенним утром. Звуки не слышны. Но по выражению на лицах драконов, по их позам, по полурасправленным крыльям, я могу догадаться об эмоциях, рвущих сейчас сердца новых изгнанников. Изумление. Неверие и боязнь поверить. Благоговение — в ее глазах. Восторг — в глазах ее защитника. Из-за края иллюминатора появляется еще один дракон, сверкающий всеми переливами фиолетового цвета. Он, вернее она, похожа на сон в безлунную весеннюю ночь, когда призраки красоты заставляют кровь бурлить в жилах, сводя с ума молодых и омолаживая зрелых. Как и при первой встрече, я замираю от восторга.
Драконы беззвучно говорят о чем-то перед моими глазами. Я вижу как смеется фиолетовая искристая драконесса, изящным жестом крыла приглашая гостей следовать за собой. Я провожаю прекрасных существ долгим взглядом, отчаяно завидуя их судьбе. Они умеют летать. Когда-то умел и я. Во снах. Жаль, что уже много лет я не вижу снов.
* * *