- Добрый день, Зульфия Разимовна, - машет рукой Ленчик.
- Вот, как договаривались...
- Добрый день, - попугаем повторяю я.
- Дмитрий.
- Дмитрий?
- Густые брови хозяйки ползут вверх.
- Леня, вы же говорили... Впрочем, неважно. Очень приятно, Дмитрий. Вы не возражаете, если мы расположимся на веранде? А то в доме не проветрено, я только приехала.
- Конечно, ничего не имею против, - равнодушно соглашаюсь я.
А про себя думаю: на веранде наверняка курить можно!
Столик и три легких пластиковых стула уже ждут нас. Я спешу извлечь купленную по дороге коробку конфет и бутылку розовой "Каролины". Зульфия Разимовна улыбается одними глазами и извлекает из стенного шкафчика вторую коробку конфет, сестру-близнеца моей. Затем на столе появляется вазочка с печеньем, чашки, фарфоровый чайничек для заварки...
Я, намекая, гляжу на принесенную бутылку, но хозяйка отрицательно качает головой.
- Спасибо, Дмитрий, я не пью.
Ленчик согласно кивает, и я понимаю: он тоже не пьет. Во всяком случае, в присутствии хозяйки.
Ну и ладно! С Олегом дома выпьем. Не оставлять же добро этим трезвенникам! Вино в шкафу, что цыган в тюрьме...
Я нагло сгребаю бутылку со стола и засовываю ее обратно в сумку.
- Чайник сейчас закипит, - сообщает Зульфия Разимовна и, безошибочно угадав во мне курильщика, выставляет на стол потемневшую от времени бронзовую пепельницу.
- Спасибо.
Извлекаю свой любимый "Данхил", спички; сижу, пускаю дым в сторону, стараясь не окуривать хозяйку и Ленчика.
Молчим.
Ну и зачем я сюда приехал? В молчанку играть? Потом чайку попьем - и обратно?
Видимо, эта мысль достаточно явственно отражается у меня на лице, поскольку картина "Три тополя на Плющихе" наконец приходит в движение.
Зульфия Разимовна извлекает из нагрудного кармана визитку и протягивает ее мне, а Ленчик нарушает обет молчания.
- Знакомьтесь, - ни к селу ни к городу сообщает он.
В ответ я вручаю хозяйке свою карточку, с гордым словом "Писатель", двумя электронными адресами, телефоном, факсом и прочими прибамбасами. Ну люблю, люблю я пускать пыль в глаза, есть такая слабость! Хотя, с другой стороны, ведь все правда: действительно писатель, и e-mail у меня есть, и факс-модем вполне приличный - а то, что факсовой его частью я до сих пор пользоваться не научился, так это на визитке указывать не обязательно! Надобности пока не было - вот и не научился...
Минуту-другую мы с хозяйкой изучаем верительные грамоты, и в результате часть последующих слов Ленчика проходит мимо моих ушей.
"Иванова Зульфия Разимовна". Это ж надо! "Межрегиональный медицинский центр "Здоровье". Старший врач-консультант, кандидат наук". И телефон. Адреса, как и на моей визитке, нет. Это правильно. Кому надо - позвонит.
- ...Димыч, у тебя ведь "Пентиум"?
- доносится до меня голос Ленчика.
- Двухсотый, - машинально отвечаю я.
- Тридцать два метра оперативки.
- Слушай, а можно будет к тебе зайти, одну программку раскрутить? А то у Зульфии Разимовны сотая "четверка" не справляется.
- В принципе, можно. А что за программа?
Они что, за этим меня сюда затащили? Можно ведь было и по телефону договориться! Впрочем, они не меня, а Олега хотели...
- Понимаете, Дмитрий, - вступает в разговор хозяйка дома, - мы с Леней увлекаемся астрологией. Тут нам из Москвы привезли новые программы для составления солярных диаграмм, а моя развалюха их не тянет. Если бы вы были столь любезны...
- Нет проблем. Машина у меня свободна по вечерам - с утра я работаю.
- Так и я с утра работаю.
- Зульфия Разимовна на этот раз улыбается по-настоящему, молодея лет на десять - Скажем, в среду, часов в шесть вечера, вас устроит?
- Вполне. Только эти астрологические программы вам самим ставить придется - я в них не специалист.
- Конечно, конечно, - спешит заверить меня хозяйка, - я буду вам очень благодарна! Если хотите, могу составить гороскопы вам и вашему соавтору...
- Не откажусь...
Еще несколько минут мы рассыпаемся в любезностях и взаимных заверениях, вокруг стремительно нарастает ком словесной шелухи, но тут наконец закипает чайник, и Ленчик начинает колдовать над его меньшим фарфоровым собратом. Ленчик - большой специалист по заварке чая. Как, впрочем, и мой соавтор. Все эти бесконечные ополаскивания, переливания, самую малость сдвинутая крышечка, специальные подставки из можжевельника... И пьют они оба чай крепкий, чуть горчащий, без сахара - дабы не портить вкус божественного напитка.
Я тоже люблю крепкий, но с сахаром За что Олег называет меня "извращенцем". А я его - "чайным маньяком".
Сокращенно: "чайняком".
Ленчик - тоже "чайняк". В отличие от Зульфии Разимовны, которая, как выясняется, принадлежит к великому содружеству сладкоежек!
На пятой конфете я не выдерживаю.
- Зульфия Разимовна, я очень люблю чай, но...
Я выразительно смотрю на нее в упор, и хозяйка дома кивает, не отводя взгляда.
- Вы правы, Дмитрий. Просто Леня говорил мне о другом человеке... да и я не очень хорошо знаю, с чего начать. Эта история наверняка покажется вам странной.
Вах, женщина - какое знакомое начало! Сколько моих приятелей начинали свои рассказы, повести и романы этими сакраментальными словами! Но Зульфия Разимовна - не писатель. И наверняка не собирается пересказывать мне идею очередного триллера. Однако... я, конечно, тоже не Шерлок Холмс, могу и пальцем в небо угодить - но сейчас попробую угадать.
Я лезу в сумку, извлекаю оттуда помятую заметку и разворачиваю ее перед старшим врачом-консультантом.
- Речь пойдет об этом?
Она утвердительно наклоняет голову; ветер играет прядями иссиня-черных волос без малейших признаков седины.
Красится, наверное.
- Это хорошо, что вы уже в курсе. Дело в том, Дмитрий, что я была председателем медкомиссии на этом турнире. Понимаете, я знаю, кто убил американца.
- И я знаю.
- Трудно сдержать ухмылку, да я и не очень-то пытаюсь.
- И полгорода знает. Очередной костолом из "Тайра".
- Ах, если бы!
- Карие глаза Зульфии Разимовны становятся очень серьезными, и на миг мне кажется: хозяйка дома растеряна, крайне растеряна, и сдерживается из последних сил.
Эта растерянность, а также последующие слова Зульфии Разимовны действуют на меня, как холодный душ.
- Этого, как вы изволили выразиться, "костолома" я не допустила к турниру по состоянию здоровья, - тихо роняет она, и после ее слов в воздухе повисает вязкая пауза.
Мне резко хочется курить, и я лезу в карман.
ВРАЧ
С первым квартетом "мордобойцев" никаких проблем не возникло: к их здоровью еще бы малость мозгов - и хоть в космонавты зачисляй! А так, как в старом анекдоте: "Были бы мозги - было б сотрясение!" Однако у пятого, лобастого, с бритой наголо головой и водянистыми, навыкате, глазами, обнаружилось повышенное внутричерепное давление. Изрядно, надо сказать, повышенное. И Зульфия Разимовна, не раздумывая, отстранила его от участия в турнире.
Безоговорочно.
Так председатель медкомиссии и сообщила представителю клуба, заявившемуся в ее кабинет вскоре после ухода бритоголового бойца. Тот попытался было спорить, но вскоре сдался и обещал прислать замену. В "Тайре" крепких ребят хватало - найдет другого, поздоровее, никуда не денется.
А Ивановой платят за работу, а не за суету под клиентом.
И неплохо платят; многие коллеги искренне завидуют - синекура, и только!
Представитель ушел, и сразу вслед за ним в дверь бочком протиснулся лысоватый мужчина лет сорока - сорока пяти. В руках мужчина тискал картонную папку с какими-то бумагами.
- Карточки принесли?
- поняла Иванова.
- Наконец-то! Давайте, давайте, я их уже давно жду!
- Да я это... я не карточки, - промямлил мужчина, глядя в пол.
- Я на медкомиссию. Это здесь?
- Здесь. Только вы, наверное, ошиблись кабинетом - здесь проходят медкомиссию кандидаты на участие в "боях без правил".
- Да, да, все верно. Я тоже... кандидат!
- Заискивающая улыбка и подмигивание, достойное Дон-Жуана; правда, Дон-Жуана после каменных объятий командора.
- Вы?!!
- опешила Зульфия Разимовна.
- Вы хоть представляете, что это такое? Вы от какого-то клуба? Федерации?
- От клуба "Тайра"!
- гордо заявил посетитель и протянул ей пластиковую карточку-удостоверение.
- И Константин Георгиевич счел возможным выставить вас на турнир?!
- Да. Счел, - подтвердил мужчина, сияя новой копейкой.
Аж плешь вспотела.
- Вы в списках есть? Как фамилия?
Названная фамилия действительно обнаружилась в списке. Она стояла самой последней и была вписана в распечатку от руки, фиолетовым фломастером.
- Ну хорошо, - вздохнула Зульфия Разимовна.
- Раздевайтесь. До пояса. Посмотрим вас.
И сокрушенно покачала головой, окинув взглядом отвисший живот, сутулые плечи и дряблые мышцы "кандидата".
Разумеется, как и следовало ожидать, у мужчины обнаружился полный "джентльменский набор" типичного городского интеллигента, ведущего малоподвижный образ жизни: запущенный остеохондроз, тахикардия, слабая близорукость, варикоз и далеко не радостная кардиограмма.
Большинство из всего этого можно было определить даже на глаз, но Зульфия Разимовна скрупулезно провела полный осмотр, после чего с чистой совестью вывела на карточке "кандидата": "К турниру не допускается по состоянию здоровья".
Число.
И подпись.
Мужчина был явно обескуражен, но возражать не пытался: тихо оделся, забыв карточку с заключением на столе, и понуро вышел из кабинета.
ДМИТРИЙ
- А вечером мне позвонили. Мое начальство.
- Зульфия Разимовна аккуратно поставила на столик пустую чашку и бросила короткий взгляд на Ленчика.
Ленчик молча кивнул - продолжайте, дескать.
Все свои.
- Звонок как звонок, ничего особенного, только я сразу почувствовала: что-то не так. И вот, уже прощаясь, наша заведующая центром как бы между
делом интересуется: вы, Зульфия Разимовна, сегодня там кого-то до турнира не
допустили? Да, говорю, не допустила. Двоих. У одного внутричерепное
повышено, ударят - и здравствуй, инсульт!.. А второму вообще трусцой бегать
надо. Небось достал тренера, а тот его ко мне сплавил, чтоб отвязаться,
заранее ведь знал, не пропущу красавца! И тут наша заведующая вдруг начинает
лирику: дескать, "эти люди сами знают, на что идут", и подписку они дают,
и тренер тоже готов - под свою ответственность... А в итоге просит допустить
"этого человека" к участию в турнире!
На некоторое время хозяйка дома умолкает, нервно разминая пальцы и глядя в сторону. Да, неприятно, когда на тебя давит начальство. Можно только посочувствовать. Но я все еще не могу уразуметь: при чем тут Олег или я? Да и Ленчик...
- Я сначала не поняла. Думала, она за бритоголового просит. Спрашиваю, а заведующая смеется натянуто: да нет, мол, Зульфия Разимовна, того вы правильно не допустили! И тут я совсем перестаю что бы то ни было понимать. А она мне снова про подписку, про тренера, который готов под свою ответственность, и надо бы пойти навстречу, а если теленок сам лезет бодаться с дубом - мы врачи, а не педагоги, в конце концов, это его телячьи проблемы. Ну, понаставят синяков, глядишь, образумится! Такие, пока на своей шкуре не почувствуют... Нет, нет, конечно же, укажите диагноз, но только вместо "не допускаю" - "не рекомендую". Чуть другая формулировка, не более, и никто не будет к вам в претензии...
Зульфия Разимовна откинулась на спинку стула и перевела дух.
- Трусиха я, Дмитрий. К чему мне конфликт на работе? Мало ли, может, у начальства с "Тайрой" свои дела... Честно составила повторный диагноз, резолюцию "не рекомендую" - и назавтра утром отдала карточку этому "бойцу" с остеохондрозом. А через пять минут является ко мне их представитель: конфеты принес - та самая коробка, которую я на стол выставила! Благодарил - и при мне написал на карточке: "...под личную ответственность". Ну, подписку они все дают, еще до медкомиссии. А перед уходом вдруг спохватился - и кладет на стол два билета. Вот, говорит, это вам. Приходите с мужем. Или с сыном - надеюсь, вам понравится. И ушел, довольный такой. Я на билеты глянула: второй ряд, чуть ли не самые лучшие места! А цена... В общем, Дмитрий, около сорока долларов за каждый.
- Ничего себе!
- непроизвольно вырвалось у меня.
- Вот именно, - согласилась Зульфия Разимовна.
- А потом, когда деньги в кассе получала - мы ведь не бесплатно на них работаем!
- вижу: сумма в ведомости больше обычной. Я-то уже знаю, они меня в медкомиссию третий год приглашают. Кассир говорит: премиальные. Нет, все законно, все по бумагам... И мнение свое я честно написала, и диагноз - а душа не на месте! Ну зачем, зачем им этот книжный червь с остеохондрозом, что они так с ним носятся?! Хоть вы мне объясните: зачем?!
Я только кивнул. А потом спохватился и помотал головой из стороны в сторону. Я этого тоже понять не мог.
- Вот вы, Дмитрий, - хозяйка дома внезапно подняла на меня глаза, - Вы ведь и помоложе его лет на семь, и явно покрепче будете - хотя и вас, вижу, остеохондроз не миновал.
- Я опять кивнул и развел руками: что да, то да...
- Не поймите превратно, но я бы и вас скорее всего не пропустила! Скажем так: крепко подумала бы. ("А я и сам не рвусь", - пробормотал я.) И тем не менее - заведующая звонит, представитель благодарит, деньги платят, билеты... В общем, неприятный осадок. Словно продалась кому-то. Думала-думала, решила-таки сходить посмотреть. Муж отказался: у него как раз в этот день дела объявились; сына с женой на именины к другу пригласили - короче, второй билет я подарила соседскому мальчишке. Так он, когда понял, что это не шутка, от счастья так заорал, куда там коту мартовскому... Прибралась в квартире, обед сготовила - и пошла. Своими глазами увидеть, что ли...
ВРАЧ
Всю дорогу от метро до Дворца спорта у Ивановой спрашивали лишний билетик. Дороговизна изначальная вкупе с дороговизной "вершков" не пугала. Долговязые подростки в кожаных куртках, солидные дядьки, как две капли воды похожие на странного "кандидата", голенастые девчонки на роликах...
Народ желал зрелищ.
У ступеней входа рычало людское море, разделенное надвое местным Моисеем - милицейским полковником. Две шеренги серых мундиров, сомкнувшись плечом к плечу, открывали для счастливчиков доступ в святая святых. Зульфия Разимовна одернула плащ и не спеша двинулась по рукотворному проходу. Ступени. Холл. Вежливая билетерша в стеклянных дверях. Если бы еще Иванова понимала, зачем она сюда пришла...
Исключительно вкусное мороженое придало хоть какой-то смысл сегодняшнему походу.
Трибуны оказались забиты под завязку. Зульфия Разимовна ожидала увидеть публику сорта определенного, более того, сорта хорошо известного но ожидания не оправдались. Вернее, оправдались лишь частично. Вон и впрямь сидит плечистый молодец со сломанным носом, хоть сразу в бой, последний и решительный, зато рядом блестит очками согбенный наукой профессор, и румянец кипит на гладко выбритых шеках, румянец предвкушения; а за профессором на полряда - выводок соплюх, жадно вперившихся в рекламные щиты на стенах. И смешались человеки, всяк со всяким, взыскуя услад...
